Прошло немного времени, когда веки Аделе потяжелели и сами собой закрылись. Джанкарло медленно и глубоко вздохнул, почувствовав, как расслабились ее пальцы. Он осторожно высвободил свою руку. Потом прислушался к жизни в животе. Малыш, казалось, тоже заснул, и Джанкарло с сожалением убрал вторую руку. Бросив еще один долгий и пронзительный взгляд на Аделе, он поднялся. Колени отчего-то сделались непослушными. Пытаясь взять себя в руки и вернуть свое душевное равновесие, он достал телефон и набрал номер медсестры.
****
Когда Джанкарло с ассистенткой прикатили спящую Аделе в операционную, там царило возбуждение: медсестра раскладывала блестящие инструменты, перфузиолог>35 готовил аппарат искусственного кровообращения, Роберто отдавал указания Антонио, которому в этот раз предстояло быть самым настоящим ассистентом, Франко тихо переговаривался с Нунцией.
– Как дела? – тут же подошел он к Джанкарло.
– Спит, – констатировал Джанкарло, тревожно глядя на друга. – Давление было слишком высоким, сейчас почти в норме.
– Отлично, – кивнул Франко. Потом глазами показал куда-то вбок.
Только тут Джанкарло заметил Бранцоли, сидящего в уголке на стуле. Судя по бледности, он готов был потерять сознание при любом удобном случае. Но не потому, что не мог переносить вид крови или внутренних органов, а потому что в тот момент он испытывал на себе очень тяжелый груз вины и ответственности за сложившуюся ситуацию, в которую он к тому же еще не вник до конца. Бранцоли понял, что рука у Франко действительно повреждена, но также он понял, что раз Франко так рьяно противился присутствию в операционном зале Сантини, значит, на то были веские причины, не имеющие ничего общего со сведением личных счетов.
Впрочем, вскоре медики перестали обращать внимание на начальника и принялись за дело. Под местной анестезией Аделе установили два датчика, чтобы следить за сердцебиением плода.
– Джанкарло, это ляжет на вас с ассистенткой. Чтобы я не отвлекался, – тихо сказал Франко, и Джанкарло кивнул. Он понимал, что замедляющийся во время операции пульс ребенка отвлекает и сильно нервирует, особенно учитывая, что изменить ситуацию невозможно.
Джанкарло лично поставил катетеры Аделе. Медсестра ввела препараты для индукции анестезии>36, после чего Джанкарло перешел к масочной вентиляции>37. Затем настала очередь интубации трахеи – сложный и опасный этап. Собрав в кулак всю свою волю, стараясь абстрагироваться, чтобы до предела напряженные в этот раз нервы не позволили допустить роковую ошибку, анестезиолог, затаив дыхание, аккуратно ввел в трахею трубку. Получилось с первого раза – и Джанкарло медленно выдохнул. Он обернулся, чтобы сообщить хирургу о готовности пациентки к оперативному вмешательству. Но Франко стоял рядом, внимательно следя за процессом. Глаза их встретились. Франко легонько сжал плечо друга, словно хотел передать ему заряд бодрости на предстоящие часы.