Аделе подсоединили к аппаратам, и Джанкарло проверил давление, уровень кислорода и пульс матери и ребенка. Убедившись, что все в норме, ей через пищевод ввели эхо-датчик, чтобы видеть изображение сердца. Потом Аделе накрыли хирургическими простынями, оставив открытым только пространство на груди. Вид небольшого выдающегося животика, внутри которого билась уязвимая трепетная жизнь, был призван держать в тонусе хирургов, напоминая о том, что на кону стоят две жизни, а времени – меньше, чем обычно.
Вся операционная бригада в полной готовности стояла вокруг операционного стола. Все необходимые приборы для мониторинга были подсоединены, трубки, электрокоагулятор, дефибриллятор ждали своего часа.
– Роберто, вскрывай, – спокойно отдал распоряжение Франко.
Роберто попросил Антонио обработать кожу антисептиком, а затем сделал надрез скальпелем. Антонио тут же прошелся электрокоагулятором, а Роберто взялся за пилу и вскрыл грудину. Франко перевел взгляд на Антонио, чтобы убедиться, что тот хорошо себя чувствует. Обычно практикантов от такого зрелища мутит и выворачивает наизнанку, но Антонио и раньше ни разу не упал в обморок, а в тот момент, напротив, даже приподнялся на цыпочках, чтобы лучше видеть. Франко довольно улыбнулся под маской и сконцентрировался на действиях своего коллеги.
Из-за повышенного кровообращения беременной пациентки на халаты хирургов крови брызнуло больше, чем обычно.
– Ввести гепарин, – сказал Франко, и медсестра через катетер ввела антикоагулянт, препятствующий свертыванию крови.
После установления канюлей>38 аппарат искусственного кровообращения был запущен, а вентиляция легких – отключена. Кровь бежала по трубкам, но вопреки обычной практике ее не стали охлаждать, а напротив, согревали, чтобы не напрягать плаценту и матку. Нунция пережала аорту, после чего Джанкарло запустил капельницу, подающую специальный раствор, способствующий остановке сердца. Из пульсирующего и живого оно через некоторое время превратилось в холодное и безжизненное.
Франко, встав вплотную к Нунции, принялся тихим уверенным голосом отдавать своей ассистентке четкие короткие распоряжения, а она незамедлительно и безупречно исполняла их. Некоторые действия она полностью выполняла сама, а в особо тонкой ситуации ее левая рука ассистировала правой руке Франко. Их работа выглядела неким мистическим зрелищем. Они напоминали одно целое, работающее от одного мозга, при этом оставаясь двумя отдельными существами. Роберто, не нуждавшийся в подсказках, выполнял свою часть работы, а у изголовья, словно ангел-хранитель, застыл Джанкарло, напряженно следя за показателями состояния матери и ребенка. И лишь Бранцоли неподвижно смотрел из своего уголка на трудящуюся бригаду, словно на художников, создающих шедевр, словно на музыкантов, по нотам разыгрывающих свое сложное произведение, сотни раз отрепетированное.