Глава 5
— Привет, секси-мамка!
Парень подхватывает меня под руку, чтобы уберечь от падения. Я споткнулась о трещину в асфальте. Смотрю на него во все глаза и думаю, что-то тут не то.
Потом до меня доходит.
Лето. Парень, который стоит передо мной — это Джонни. И он… молодой.
— Всё в порядке? Ты что, под кайфом? — он смеётся и убирает волосы с лица. — Прости.
Мгновение, когда Дороти выходит из своего чёрно-белого дома, вся из себя такая красивая и сияющая — один из важных эпизодов в киносценарии. Теперь я — Дороти. С широко распахнутыми глазами я оглядываю себя в этом мире и инстинктивно пригибаюсь на тот случай, если один из домов на меня опрокинется. Если бы Джонни не держал меня крепко за руку, я бы свалилась.
— Спокойнее, сестрёнка, — дружелюбно произносит он и подводит меня к лестнице на веранду, где я и усаживаюсь на, нагретые солнцем, ступени. Он не отпускает мою руку.
Очень пёстрые цвета. Я слышу музыку, непрерывные ритмы диско музыки. Мама всегда под неё пела, когда я была маленькой.
Женщина в очень коротких шортах и трикотажной майке проезжает мимо нас на роликовых коньках. Без малейшего напряжения она перепрыгивает через трещину, из-за которой я чуть не упала. Волосы развиваются за её спиной длинной, блестящей волной.
По узкой улице грохочет мусоровоз. На боковине фургона надпись: «Муниципальная служба, Нью-Йорк». Я сглатываю слюну, которая внезапно накапливается у меня во рту.
Яркий солнечный свет. Жара. Но меня сотрясает дрожь, зубы стучат, хотя моя задница на ступеньках поджаривается, как на гриле. Но хуже всего приходится икрам, кроме порванных колготок, у них нет никакой другой защиты. Я со свистом выдыхаю и перемещаю свой вес.
— Спокойно, — снова произносит Джонни.
Запаха апельсинов не чувствуется. Я дышу выхлопными газами и смрадом отбросов, который, вероятно, исходит из проулка позади дома или стока, который находится аккурат параллельно бордюру. Я дышу разогретым бетоном. И я дышу им.
Не раздумывая, наклоняюсь к нему и делаю глубокий вдох. Его волосы щекочут мои щёки. Он пахнет, как должен пахнуть мужчина — не лосьоном после бритья, а чистой кожей, немного потом и свежим воздухом. Он пах даже лучше, чем я об этом мечтала. В моих фантазиях Джонни пах чертовски вкусно.
— Эй, — произнес он нежно.
Я поднимаюсь с зажмуренными глазами. Жар на моих щеках и шее не имеет ничего общего с летним солнцем, которое светит на нас. Я обнюхивала его, как собака пожарный гидрант. Во время приступов я совершаю такие поступки, которые в нормальной жизни никогда бы не совершила. Никогда я не чувствовала себя так неловко, как сейчас.