Мы втроем спустились вниз, причем молчали и в лифте, и в холле, и на парковке. И только когда устроились в новеньком авто Игоря Михайловича, он спросил, включая навигатор:
— Куда едем?
Леша назвал адрес, а я, помня, сколько занимает поездка до Цветочной, попыталась уложить свой рассказ о подростковых шалостях Елены в пятнадцать минут. Слава богу, что Мажор умел слушать. Он только кивал, не перебивая. Леша кое-где дополнял мой рассказ, но тоже молчал по большей части.
— Охренеть вы накопали, — наконец сказал Гончаров, припарковав машину во дворе на Цветочной. — От Ленки я, конечно, подобного не ожидал. Нормальная же девчонка была, талантливая актриса… А тут такое! Убила подругу, потом это похищение из морга, ее бывший хахаль, взявший вину на себя… Как-то все это странно, но вы правы в том, что именно этот Тарас и сможет расставить все точки над «i». И я иду с вами.
— Идем, Мажор, — выходя из машины, сказал Леша, — чтобы Ивонна больше не распиналась, а приберегла свой пыл для зала суда.
На этот раз нам повезло. Сначала, как по мановению волшебной палочки, едва мы подошли к подъезду, открылась дверь. Вернее, ее открыл какой-то собачник, которому мы просто улыбнулись, без препятствий пройдя внутрь.
Квартира находилась на втором этаже, и, надавив на звонок, Леша повернулся к нам и подмигнул. Настроение у человека хорошее, наверное, после нашего секс-марафона. Тогда нам точно должно повезти.
Дверь открылась. Как все просто, оказывается. На пороге стоял сам Тарас Дмитриевич, если я не ошиблась. Фото с камер вокзала были размытыми, но узнать его вполне реально. Величко окинул нас взглядом и нахмурился.
Квартира находилась на втором этаже, и, надавив на звонок, Леша повернулся к нам и подмигнул. Настроение у человека хорошее, наверное, после нашего секс-марафона. Тогда нам точно должно повезти.
— Вы ко мне?
— Тарас Дмитриевич? — уточнил Леша.
— Да, а вы очень похожи на мента, хотя ваши спутники… — прищурился он. — Нет, точно не оттуда.
— Мы с Игорем Михайловичем адвокаты, — пояснила я, кивнув на Мажора. — Занимаемся делом об убийстве Гройсман Елены Александровны.
Величко побледнел, потом сделал шаг назад, как будто новость почти сшибла его с ног, и спросил охрипшим голосом:
— Лена умерла?
Тут без слов понятно, что о смерти Гройсман он не знал. А следовательно к ней и не причастен.
— Мы можем поговорить? — привалился к дверному косяку Леша.
— Да… Да, только я не знаю, чем смогу вам помочь, — замялся Тарас, а потом уже тверже спросил: — Или вы хотите просто закрыть дело и повесить на уже сидевшего еще одно убийство?