Андрей где-то слышал или читал, будто Чехов на прогулке с кем-то сказал, что иногда и в хорошей обстановке в голову может прийти такое, о чем будет стыдно сказать вслух. Сегодня, лежа рядом с Полиной в далеком от его родного дома городе, он думал о том, что у него слишком много хорошего. А это добром не кончается. Андрей с ужасом представил, что было бы, если бы Полина, проснувшись, догадалась, подсознательно поняла, о чем сейчас его тайные воспоминания. Наверное, без рассуждений прогнала бы его с глаз долой.
Словно почувствовав, что Андрей думает о ней, Полина повернулась к нему, обняла его левой рукой и глубоко вздохнула. Андрей испугался, что она проснется и ненароком спросит, почему он не спит, о чем или о ком думает? К тому же ему стало очень неудобно лежать. Напрягшись, он с величайшей осторожностью начал освобождаться от Полининых объятий, а главное — от прекрасной, с гладкой нежной кожей ноги ее, сдавившей низ его живота. Когда это удалось. Андрей с облегчением вдохнул и принялся считать до двух тысяч, стараясь побыстрее заснуть, чтобы ни о чем, тем более об Анне, больше не вспоминать.
На другой день погода выдалась как по заказу, что, впрочем, не было удивительным, потому что, по статистике, в этом городе вообще большинство дней в году хорошие, солнечные. До усталости втроем ходили по городу, ели мороженое, обедали в ресторане, потом специально для Алешки побывали на аттракционах и так до самого вечера, когда Алешка, привыкнув к отцу, так и уснул у него на руках, положив свою пушистую головку ему на плечо.
Каким-то сказочным мигом пролетели для Андрея три дня командировки, а на четвертый, получив на руки больничный, который ему устроила Полина, он дал две телеграммы одного содержания: «Заболел тчк. Задержусь семь дней тчк. Лопатьев тчк».
На всю жизнь в памяти Андрея сохранилась эта поездка, ее неповторимые дни, когда, почти не расставаясь, больше на руках он носил по городу своего сына Алешку, бережно прижимая его к груди, как самое дорогое, что есть у него на свете.
Пятый год в отношениях Андрея и Полины оказался самым трудным и едва не стал последним. Андрей по-прежнему часто думал о Полине, об Алешке, рвался к ним, измучился в тоске и ожидании, не находил себе места, ни на чем не мог сосредоточиться. Как ни пытался занять себя работой — ничто не помогало. Стал нервным, раздражительным и, чуть что, сразу переходил на самые высокие тона, особенно в общении с Анной. «Что такое происходит со мною? — спрашивал Андрей себя. — Может, я жить уже не могу без Полины? Домой идти не хочется». Он понимал, что несправедлив к семье: ведь Анна, Светланка — родные, самые близкие ему люди. И в то же время вдруг с ужасом обнаруживал, что они становятся ему безразличны: живут, каждая при деле и ладно. В первую очередь Анна. Сколько лет прожили — и как чужая! Ничто в отношениях с ней не радовало. Неужели такое возможно?