же бюрократия империи терпела только в той степени, в какой они не бросали вызов контролю центральных властей и их прерогативам в определении государственной политики
>[262].
Интересно и познавательно сопоставить это с представительными собраниями высшего класса, учрежденными в Китае (1908–1910 гг.). Там джентри уже де-факто пользовались большим административным и военным влиянием, в то время как имперские власти были финансово слабы и не осуществляли эффективного контроля из центра. Таким образом, в Китае новые собрания послужили тому, чтобы дать коллективное политическое выражение власти, которая уже была у господствующего класса. Но в старорежимной России самодержавие занимало столь сильные позиции, что смогло эффективно создать полностью ограниченные представительные органы, какие маньчжурские правители намеревались, но не смогли учредить в Китае. Российские земства (и городские думы) не были политической угрозой самодержавию вплоть до 1905 г., когда государство временно ослабло, проигрывая войну. До тех пор (и вновь после 1906 г.) имперское государство сохранило власть и инициативу для подавления и существенной перестройки российского общества, даже когда это вело к дальнейшему ущербу интересам дворянства.
Направляемая государством индустриализация
После посткрымских модернизационных реформ следующей основной инициативой российского государства были заметные усилия по стимуляции индустриализации сверху – но она произошла только после некоторых первоначальных экспериментов с капиталистической политикой laissez-faire>[263]. В 1860-е и 1870-е гг. Россия была широко открыта для зарубежной торговли и инвестиций согласно теории о том, что она сможет получить современные промышленные и транспортные материалы и технологии в обмен на увеличенный экспорт сельскохозяйственной продукции>[264]. Последовательно, хотя и медленно, росла протяженность железных дорог, по большей части благодаря усилиям частных предпринимателей, зарубежных и отечественных. Но используемая для этого сталь делалась из импортных материалов, так что «российские горное дело и металлургия получали мало поддержки»>[265]. Тем временем производительность сельского хозяйства затормозилась, в то время как цены на зерно на международном рынке упали, а российские внешняя задолженность и потребность в импорте росли. Война (русско-турецкая война 1877–1878 гг.) и военные приготовления (Болгарский кризис 1886 г.) продолжали съедать доходы правительства. В то же самое время возможности крестьян платить налоги были на исходе, что привело к широкому распространению голода в 1891 г.