— Лимонный тимьян или моцарелла с базиликом? — Спросила Кирена, поднимая две тарелки.
— О-о-о. Лимонный тимьян, пожалуйста. Милая, хочешь еще аранчини?
— Это похоже на странное дитя любви Марты Стюарт и Нюрнбергского процесса, — прошептала я Балтику, заметив, что пара бокалов стояло пустых. Я выскользнула из-под его руки и достала кувшин.
— Балтик, бывший виверн черных драконов, вейры два месяца назад обвинили тебя в их смерти. Ты признаешь свою вину?
— Я ничего не признаю, — громко сказал он, его голос снова стал нормальным из-за пакета со льдом, который я заставила его держать на носу. — Мне не нужно отвечать на обвинения. Они смехотворны и бездоказательствены.
— Кто-нибудь хочет еще чая со льдом? — Спросила я, поднимая кувшин. Никто ничего не сказал, хотя Костя выглядел так, будто вот-вот взорвется. — Нет? Тогда шампанское?
— Христос! — выругался Костя, хлопнув ладонями по столу, когда все подняли стаканы, чтобы снова наполнить их. — Это sárkány, а не бранч! Мы можем продолжить встречу?
— Не надо быть таким вспыльчивым, — сказала я, наливая шампанское, стараясь выплеснуть его через бортики. — Я не понимаю, почему мы не можем сделать это цивилизованно.
— Цивилизованный исход от дракона… это, безусловно, оксюморон, — сказал голос позади меня.
— Я думал, ты собиралась от него избавиться? — Спросил Балтик, когда доктор Костич подошел.
Костя опустился на стул, пару раз слегка стукнувшись головой о стол.
Я сузила глаза на моего бывшего работодателя.
— Да. Я вызвала ему такси и видела, как он садится в него.
— Я решил, что будет разумнее остаться здесь, где я смогу присматривать за тобой и за здоровенным виверном, пока не придет время задержать вас обоих, — сказал он, оглядывая буфет. — В этом козьем сыре с травами есть чеснок? У меня аллергия на чеснок.
— Я сдаюсь, — сказал Костя Кирене. — Я не могу бороться с козьим сыром и шампанским.
— С очень вкусным козьем сыром с травами, — сказала она, предлагая ему кусочек.
— Пара! — сказал Балтик, положив руки на бедра, явно ожидая, что я что-то сделаю.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я. — Он верховный маг!
— Факт, который никто из вас, кажется, не уважает, — сказал доктор Костич, несколько искажено, так как он только что засунул в рот вишневую мини булочку.
— Он наложил на меня запрет. Ты видел, как моя магия идет наперекосяк… я не могу заставить его исчезнуть, даже если бы у меня была такая сила.
— Ты никогда не была хорошей ученицей, хотя, признаюсь, старалась, — сказал он, неся нагруженную тарелку к свободному стулу за столом.