– Мне кажется, она так поступает, потому что есть ты. – Доусон, отодвигается и берет Бригитту на руки, когда на стол ставят наш заказ.
– В каком смысле? – Широко раскрытый детский ротик, похожий на кормление галчат по «Дискавери», она ловит ложку ртом и перемалывает зубками мюсли.
– Ханна почувствовала, что теперь ее ребенок нужен кому-то, на кого можно положиться. Доверить. Это как те истории, когда молодая дочь после развода отдает свое чадо старшей сестре или родителям. А сама продолжает заниматься делами, которые для нее интересны. – Каша не только на вид хороша, но и на вкус, поэтому я старательно работаю ложкой, проглатываю еду, как удав свою жертву. – Оказывается, я проголодалась не на шутку, что ты там себе заказал?
Доусон не успевает кормить ребенка и отвечать. Беру с его тарелки изобильно политое кетчупом фри.
– Возможно, но, если бы она делала действия, направленные на выздоровление, а не нанесение тяжких увечий. Я знаю, что Ханне не будет легко. Сейчас не уверен, как она со всем этим справится.
Мы продолжаем завтракать в полной тишине, уже нечего говорить о произошедшем и ничего не сделаешь. Никто из нас не может повлиять на человека. Жить ему или умереть, но и никто не поймет подобного поступка. Когда перед тобой сидит смысл жизни, возможно, и даже моей… Если любовь вас толкает на опрометчивые поступки, вы неправильно любите или совсем не понимаете смысл этого слова.
Мы сегодня проснулись достаточно рано, боялись пропустить пробуждение ребенка. Кроме всего прочего необходимо было приготовить завтрак и выведать вкусы нового члена семьи. Конечно, у нее есть мать и все такое. Но она ведь должна более-менее адаптироваться к нам, как и мы к ней. Если конкретизировать, то именно Элли больше всех беспокоилась. И, судя по всему, очень даже зря. Неожиданно для меня Бри залезла к нам на кровать, обняла не меня. Тут я тоже обознался, Элли стала ее любимой ночной «обнималкой». В свете ночника я лежал лицом к лицу с Эллисон и наблюдал за ее реакцией. Она сменила все цвета радуги, пока ее щеки не загорелись пунцовым цветом удовольствия. Ребенок впился в нее своими тоненькими ручками, зарывшись лицом в груди. Элли обняла ее в ответ, закрыла глаза и спокойно уснула. Я никак не хотел выключать свет, чтобы не потерять это милое видение, дуэт, который они так красиво исполняли.
В общем-то, все мои опасения, по поводу этих двух представительниц прекрасного пола, расселись еще до первых лучей солнца. Будильник не орал, как обычно, стандартной кричалкой. Теперь у нас играла спокойная детская мелодия, вроде песни про «Звездочку». Моя любимая жена подорвалась, едва накинув на себя коротенький халатик, плотно закрыла дверь и шуршала на кухне. Я думал, она решила устроить сабантуй на тысячу персон, столько времени провозившись на кухне. Прикол был в том, что она била все кастрюли, бормотала и чертыхалась, как ненормальная. Я даже не стал встревать в ее дела. Любой мужчина, завидев подобную картину кухонных военных действий, ретировался бы, что, собственно, я и сделал. Пошел мужественно досыпать свои чудесные сны под сопение малявки, уютно устроившейся под бочком.