С ужасом я всматривалась в картинку, где лицо мальчишки было закрыто кубиками, и как он расстреливал своих одногодок и женщин, годящихся ему в матери. Людям с улицы будет сложно понять, почему он так поступил. А мне все и так ясно, после такого давления, которому он подвергался с детства, у него просто не было выбора. Нет там света в конце тоннеля, нет ласки, добра. Ты марионетка, которой управляют все. И чтобы ты не сделал, от тебя отвернутся. «Свидетели» не дают своим детям дышать свободно, полностью ограничивают их.
Я шла к дому и накручивала себя, чтобы, наконец, поговорить с мамой. Без страха посмотреть ей в глаза и напомнить, как однажды мы поехали на конгресс «свидетелей». Начинался он без малого в четыре часа утра. Естественно, я даже не успела позавтракать, не то чтобы выпить стакан воды. На мероприятии собравшиеся встали для песнопения, затем началась долгая молитва, с бесконечными вопросами и возгласами из толпы, с одним из ответов из тоненьких книжечек учений. Во время молитвы мне стало плохо, я почувствовала дурноту, желудок болезненно сжался, и я села на твердую скамью. Тогда мама посмотрела на меня, как на врага, отвернулась и продолжила лепетать молитвы. Я поняла, насколько серьезно она относилась к этому учению. Для моей мамы служение секте было важнее интересов ее ребенка. Даже если бы я упала в обморок, сомневаюсь, что хоть кто-то помог бы мне.
Меня постоянно ограничивали в деньгах, нельзя было есть сладкое, покупать красивые вещи, так как мама работала очень мало, а учение не позволяет быть занятым на полный рабочий день. Она жила на копейки и в основном шаталась по домам, проповедуя. Тот минимум, что она получала, уходил на куриное мясо в очень маленьком количестве, предметы первой необходимости и обязательно самые дешевые. Так как она должна была вносить, как адепт, деньги на строительство Зала Царства.
В руках от пирожного осталась пустая бумага, я обтерла чистыми краями уголки рта и выкинула в ближайшую урну. Навстречу шли ученики школ, неся за своей спиной тяжелые рюкзаки, радостно щебеча между собой, как маленькие птички. Я улыбаюсь, наблюдая за ними. У меня не было друзей, в основном всем казалось, что я странная. Не от мира сего, пока все толпились, мне внушали, что надо дружить с детьми из церкви. Они не могли научить меня плохому, да и не приходилось объяснять таким же, как я, почему фотография – зло, или почему я остаюсь в классе, пока все поздравляют одного из моих одноклассников с днем рождения, а мне нельзя даже сладкий леденец взять с общего стола.