Он взялся за край ее блузки и медленно потянул ее кверху. Когда его ладони скользнули по ее обнаженной груди, Джулия выгнулась дугой. Он оторвался от ее губ, и ее пальцы, которые она запустила в его волосы, автоматически сжались, как будто ей не хотелось отпускать его.
— Господи, ты что, пришла сюда без лифчика? — ахнул Сойер.
Он прижал ее к стене, и вскоре блузка уже лежала на полу. Джулия принялась безостановочно двигаться, и он, застонав, подхватил ее под бедро и навалился на нее всем телом. Она безошибочно подстроилась под его ритм.
Он принялся расстегивать ее джинсы; она попыталась помочь ему стянуть их, не прерывая поцелуя, но их губы постоянно разъединялись. В конце концов он просто спустил штанины вниз своей ступней, и она вышла из них.
— Ты хочешь одну ночь — ты ее получишь, — сказал он, подхватывая ее на руки, и понес к дивану. — Но я тебе гарантирую, эту ночь ты запомнишь надолго.
Он навис над ней, пожирая ее таким голодным взглядом, что она попыталась прикрыться. Не отрывая от нее глаз, он стянул с себя пижамные штаны и коленом оперся о край дивана. Джулия сглотнула и уперлась ладонью в его голую грудь.
— Сойер, подожди.
Он понурил голову, тяжело дыша:
— Джулия, что ты со мной делаешь?
— Просто мне нужно достать из кармана джинсов презервативы.
Он вскинул голову, изумленный:
— Я тебя не обманывал. У меня не может быть детей.
— Точно?
— Точнее не бывает.
Тем не менее он поднялся с дивана, совершенно не стесняясь своей наготы, и подошел к ее джинсам. Отыскав в кармане маленькую коробочку, он быстро натянул презерватив.
— Больше никаких «подожди», — сказал он, накрывая ее тело своим.
— Больше никаких «подожди».
Так у него не было никогда и ни с кем. Они держались друг за друга так отчаянно, как будто неистовство их сплетенных тел могло заставить все то, что когда-то разделяло их, исчезнуть. И так и произошло на краткий миг, миг, который ему отчаянно хотелось задержать, чтобы остаться в нем до конца жизни.
Потом, когда все было кончено и оба распластались на диване в изнеможении, цепляясь друг за друга с такой силой, что неминуемо должны были остаться отметины, Сойер, который лежал, уткнувшись в шею Джулии, выдохнул:
— Вообще-то, несмотря на мою прискорбную несдержанность на этот раз, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, я на самом деле кое-чему научился.
Она неожиданно рассмеялась.
— И как только у меня появятся силы, чтобы подняться, я отведу тебя в спальню и продемонстрирую тебе это.
Когда она проснулась, уже наступило утро, но в спальне было темно. Джулия несколько раз поморгала и, повернув голову, увидела, что Сойер пристально на нее смотрит.