— Ты единственная, кому я рассказал о своем чутье, — признался он.
Даже его бывшая жена ничего не знала.
— Мне жаль тебя расстраивать, но твой секрет ни для кого давно не секрет.
Он закрыл крышку, пока у него еще оставались силы бороться с искушением, и покачал головой:
— Не-а. Этот номер у тебя больше не пройдет. Можешь сколько угодно язвить и злословить, но мы оба знаем, что я твое слабое место. Ты сейчас в этом призналась.
— Только попробуй кому-нибудь рассказать! Я буду все отрицать.
— Брось, — сказал он, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. — Я подвезу тебя к твоему пикапу. И вообще, если я не ошибаюсь, где-то в гараже у меня должна быть канистра с бензином.
— Нет, я…
Но он уже подхватил свой портфель и двинулся вниз по ступеням.
К тому времени, когда торт и портфель расположились на заднем сиденье, а полная канистра бензина — в багажнике, Джулия стояла на подъездной дорожке и вид у нее был смущенный и до нелепости трогательный.
Он распахнул перед ней пассажирскую дверцу, и Джулия со вздохом забралась в машину.
Когда Сойер уселся за руль и завел двигатель, она принялась играть с его навигатором. Когда она запрограммировала систему на «Туалетный мир» на шоссе, он только улыбнулся.
Вместо «Туалетного мира» Сойер через несколько минут затормозил у ее пикапа. Они вылезли из машины, и он перелил бензин из канистры в ее бак. Она поблагодарила и уже собиралась сесть за руль, как он вдруг, повинуясь какому-то побуждению, попросил:
— Давай поужинаем сегодня вместе.
— Это не лучшая идея. — Она покачала головой.
— Перестань. Ты еще полгода будешь здесь. Дай себе хотя бы немного пожить.
— Ты на полном серьезе предлагаешь мне завести с тобой интрижку?!
— И в мыслях не было, — с притворным возмущением отозвался Сойер. — Я говорил исключительно про ужин. Прочие фривольные подробности ты дорисовала в своем испорченном воображении уже сама.
Джулия улыбнулась, и он обрадовался. Это было намного лучше, чем колючая отчужденность, которую она демонстрировала ему с тех самых пор, как вернулась в город. Повинуясь безотчетному побуждению, он поднял руку и провел пальцами по ее волосам, отыскивая розовую прядь. Он частенько задавался вопросом, почему Джулия сохранила ее. Должно быть, это как-то было связано с ее розовыми волосами в подростковом возрасте. Может, это был ее способ помнить? Или, возможно, напоминание о том, что возвращаться назад нельзя.
Он взглянул ей в глаза и поразился, какие они огромные. На миг ее взгляд переместился на его губы.
Она думает, что он собирается ее поцеловать.