— Мне нужна Нора. — Я поднял свечу, чтобы свет упал на девочку, но ты попятилась, закрывая лицо рукой. — Ты знаешь, где она?
— Нора — гадкая, лживая тварь, — прошипела Китти, отходя все глубже во тьму. — Вы не найдете ее здесь, Норы нет в доме, нет… Совсем нет…
Голос ее ослаб, она больше не преграждала мне путь. Сгорбившись, Китти медленно потащилась в самый темный угол, на ходу она подняла с пола куклу и поволокла ее по полу за тряпичную ножку.
— Где же она, если не здесь? — Мой вопрос заставил девочку остановиться.
Она вздохнула, пожала поникшими плечиками, но все-таки обернулась.
— А где бываете вы, когда не бываете тут? А где бываю я, когда меня здесь нет? А куда пропал папочка, если я не могу найти его… Никак не могу.
Ее маленькое горестное личико сморщилось, слезы покатились по щекам — крупные, как жемчужины.
— Я не знаю, где твой папа, — только и сумел ответить я, чувствуя, как тошнота поднимается к горлу от таких вопросов.
— Никто не знает. — Китти отпустила куклу, та снова оказалась на полу. — Подойдите, я все покажу. Вы сами увидите, что Норы нет здесь…
Она обогнула кроватку и замерла у кукольного домика, залитого самой непроглядной тьмой. Я не решился приблизиться, но Китти этого и не заметила. Она поднялась на носочки и ткнула пальчиком в комнату верхнего этажа:
— На чердаке живет сумасшедшая Рута. Она пишет и пишет на стенах углем, но когда идет дождь, вода протекает сквозь крышу и смывает каждую букву, каждое слово, каждую угольную черточку, и сумасшедшая Рута начинает сначала. Угадайте, что делает она, когда начинается дождь?
— Плачет?
— Ну что вы? Она смеется, она танцует, и нет в мире никого счастливее, чем сумасшедшая Рута в ночь, когда идет дождь. — Китти помолчала и принялась ощупывать комнаты второго этажа. — Вот, посмотрите, под чердаком сумасшедшей Руты живет безглазая Олли. Ее каморка так стара, что весь потолок давно прогнил. Комната эта заставлена тазами и ведрами. Если бы вы вошли туда… О, вы не сумели бы сделать и шага, уж поверьте мне, я пыталась. Там сыро и грязно, и стены покрыты плесенью. Но когда идет дождь и смывает каждую букву, каждое слово, каждую угольную черточку, написанную сумасшедшей Рутой, безглазая Олли собирает воду, что течет с потолка, и умывает слепые свои глаза. Угадайте, что делает она, когда угольные воды наполняют пустые глазницы?
— Смеется и танцует?
— Ну что вы? Она плачет. Ведь нет печальнее истории, чем та, что написана сумасшедшей Рутой на стенах чердака. — Китти задумалась. — Может, только их собственная.
Я не смог найти слов, чтобы ответить ей. Свеча роняла восковые слезы, и они падали рядом с осевшей на пол девочкой.