– А что бы ты сказал, староста, если бы узнал, что я мог исцелить твоего мальца ещё год назад? – криво ухмыльнулся брутт. Чёрные глаза блестели лихорадочно и беспокойно, ничуть не подыгрывая злому веселью молодого колдуна. – В день нашего первого приезда в Ло-Хельм? Да не так, как посоветовал покойный Дамиан, а по-настоящему, намного проще и быстрее… и чистой энергией мог его накачать под завязку – мигом бы поумнел да окреп…
Мир снова обернулся, чтобы дать мне в зубы. Я застыл, не отрывая глаз от притихшего брутта. Тот ждал тоже, словно бросив ещё один камень в чашу весов, и наблюдая, хватит ли, или добавить новых. Будто проверял, останусь ли его… другом, что ли… после того, как узнаю всю правду.
– Прости меня, Сибранд, – впервые назвал меня по имени Люсьен. – Я хуже, чем ты думаешь.
Из таверны уже выходила госпожа Иннара, отыскивая нас взглядом среди чужих повозок и сновавших между ними людей, и я сдался.
Я не стал ему напоминать о том, что видел его сущность – и том, как я о нём после этого думаю, не ему судить; я не рассыпался в пустых уговорах, убеждая, что он станет лучше, если захочет. Я даже не выразился так, как хотел, коротким и ёмким стонгардским словечком – попросту отвернулся и подвёл осёдланного коня госпоже Иннаре. Деметра, если и заметила что-то во мне непривычное, вслух ничего не сказала. Приняла помощь, запрыгнула в седло, перехватывая поводья. Она тоже надела доспех – гладкий, кожаный, плотно прилегавший к телу. Оружия при ней я не заметил, кроме узкого кинжала у пояса, да и не видел я, чтобы дочь Сильнейшего пользовалась чем-то, кроме магии. И то верно – разве удержат добрый клинок эти тонкие руки?
Думал я обо всём этом отстранённо, даже безразлично. Мыслями я всё возвращался к Люсьену, сейчас запрыгнувшему в седло и уже тронувшему поводья. Прокручивал жестокие слова в голове, стараясь не думать про Олана. О том, что уже целый год он мог бы быть здоров. Расти, радовать отцовское сердце и развиваться, как положено младенцу.
Нет; я боролся с яростью и отчаянием, чтобы не упустить главную мысль. Ту, которая пряталась за ворохом масок, фальшивых слов и болезненных признаний.
К моменту, когда мы въехали в долину, я её наконец поймал.
– Там, впереди, – негромко заметила Деметра, ехавшая первой.
– Брейгорн, – признал Люсьен, вглядываясь в силуэт у развилки. – Тебя ждёт, госпожа Иннара. Сопроводить к жениху, видимо. Как узнал, что мы уже на подходе?
– Сердце стихии, – помедлив, отозвалась колдунья. – Эллаэнис чувствует источники. Наше приближение тоже не пропустила бы.