Почему существительное в именительно-винительном падеже, стоящее в начале предложения, воспринимается в значении именительного падежа, а не винительного? Казалось бы, если существительное совмещает в себе формы именительного и винительного падежей, то одним читающим оно может быть воспринято в именительном падеже, другим — в винительном. Между тем все читающие, словно сговорившись, видят в таком существительном именительный падеж. Почему? В литературе даны два различных ответа на этот вопрос. А.И. Томсон, Е.М. Галкина-Федорук и другие считают, что начальная позиция в русском предложении обладает формальной значимостью. В предложениях Платье задело весло, Дочь зовет мать, утверждает А.И. Томсон, положение слов платье, дочь перед глаголом придает им совершенно такое же формальное значение именительного падежа, как, между прочим, окончание «-а» в Рука задела весло.
В.Г. Орлова В.А. Трофимов, А.Н. Гвоздев и другие полагают, что первое существительное понимается как подлежащее под влиянием преобладающих в русском языке конструкций с прямым порядком слов. А.Н. Гвоздев, например, говорит о «тенденции, создаваемой обычным порядком слов». Несомненным все же остается сам факт восприятия начального существительного в именительном, а не в винительном падеже.
Могут возразить, что в предложении Дождь гнал ветер семантика всех его членов ясно показывает читающему: существительное дождь употреблено в значении объекта и, следовательно, читающий без колебаний понимает это существительное в винительном, а не именительном падеже.
Такое возражение ошибочно. Оно опирается на ложную посылку, будто все члены предложения понимаются читающим одновременно. В этом случае они, конечно, могли бы мгновенно уточнить значение друг друга. В действительности же в момент прочтения и понимания первого существительного, стоящего в форме именительно-винительного падежа, последующие компоненты предложения еще не вошли в сознание читающего и в силу этого они не могут влиять на выбор того или иного варианта понимания. На первоначальное восприятие существительного могли бы оказать влияние предшествующие компоненты, но их в данном случае нет. В процессе чтения предложения Дождь гнал ветер начальное существительное осмысливается дважды (в разных значениях); сразу же в момент его прочтения как именительный падеж и после прочтения слова ветер — как винительный.
В приведенных выше примерах ясность вносило последнее слово предложения. Но не только последнее, а любое слово, стоящее после начального существительного в именительно-винительном падеже, может своей семантикой или формой указать читающему на то, что это начальное существительное, воспринятое в момент его прочтения в именительном падеже, необходимо переосмыслить, т. е. «перевести» из именительного падежа в винительный. Пример;