(В.А. Жуковский). Существительное
закуски в момент его прочтения понимается читающим в именительном падеже (ср.
Закуски стояли на столах). Однако закуски (мертвый предмет) не могут ничего носить. Поэтому уже слово
носили, а не прочитываемое позднее
слуги, своей семантикой показывает читающему, что существительное
закуски употреблено автором в винительном падеже.
«Скажем Весло задела рука, — пишет А.И. Томсон. — Чувствуется противоречие, в которое вступают значения обеих форм, так как по формальному признаку предложения весло должно быть подлежащим, а следующая затем форма именительного падежа рука заставляет принимать последнее слово за подлежащее». Здесь верно подмечено, что в приведенном предложении существительное весло первоначально понимается как именительный падеж, а затем переосмысливается и «становится» винительным. Уточним, однако, что это происходит не под влиянием существительного рука, как утверждает исследователь, а уже под влиянием слова задела, которое своей формой (не семантикой) показывает читающему, что существительное весло не является подлежащим. В противном случае слово задела имело бы другую форму: задел-о.
Если компонент, который указывает читающему на ошибку и понимании начального существительного в именительно-винительном падеже, стоит сразу же вслед за этим существительным, то для переосмысления последнего читающему нужно мысленно возвратиться всего на одно слово. В этом случае смысловая ошибка ощущается слабо и ее устранение (переосмысление в ходе чтения) проходит легко, безболезненно. Если же компонент, указывающий на ошибку в понимании начального существительного, значительно отдален от него, то для устранения ошибки читающий вынужден мысленно возвратиться на цепочку слов. В этом случае смысловая ошибка успевает укрепиться в его сознании и поэтому переживается глубже, острее. Пример: «Дом народного творчества решил организовать (что же именно — кружки? клубы?) в начале будущего года в нашем городе (смотр? слет?) комитет по культуре». Лишь последнее сочетание комитет по культуре показывает читающему, что сочетание дом народного творчества, стоящее в начале предложения, следовало осмыслить не в именительном падеже, как оно было воспринято вначале, а в винительном, и читающий вынужден вернуться на несколько слов назад, переосмыслить значительную часть предложения, поэтому ошибка является грубой, на большом участке портит процесс восприятия.
Чем больше слов стоит между ошибочно понятым существительным и сигналом ошибки (словом, вносящим ясность), тем серьезнее оказывается ошибка. Осознание этой зависимости дает нам мерило грубости. Скажем, ошибка величиной (протяженностью) в одно, два, три слова. Таким образом, между ошибкой и не-ошибкой может быть ряд переходных ступеней. Ошибка Нижет быть явной, очень резкой, она может быть менее грубой, Наконец, — едва ощутимой, как, например, в предложении, приведенном А.И. Томсоном (