– Огонёк надо мною зажёгся, Нивья, – упавшим голосом произнёс Радор.
Нивья отшатнулась, во все глаза глядя на него. Что такое говорит Радор? Подшутить над ней захотел? Её губы скривились в злой усмешке.
– Не может такого быть! Зачем ты мне врёшь?
Но по лицу любимого видела: не врёт. Нивье стало страшно.
– Разве же так бывает? – спросила она голосом, дрожащим от обиды. – Разве же не в макушку лета? Почему сейчас? Почему, Радор, над тобой?
Она хотела сказать: «Почему так со мной? Почему с моим женихом?», но застыдилась.
– Редко, но бывает, – прошептал Радор. – Извини.
Он уткнулся лицом в плечо Нивьи, и его мягкие волосы защекотали ей шею. Нивья обняла Радора – обхватила крепко, зло, вцепилась в кафтан рьяно, словно собиралась отбить жениха у самого Господина Дорог.
– Не ходи, – попросила она. – Обмани лесового, выжди с год, придумаем что-нибудь… Откупимся, другого подошлём. Вон, пусть моя Гелашка пойдёт. Какая ему разница? По душе с деревни, всё равно околдует, лешаком зелёным сделает.
Но Радор только качал головой – безутешно, тяжело, будто мысли его стали тяжелее камней.
– Так нельзя. Сама знаешь, что нельзя. Ох, Нивья, Нивья…
***
С самого начала времён не менялся порядок: каждая деревня, стоящая у Великолесья, платила лесовым за благосклонность живыми душами. Раз в год, обычно в макушку лета, Господин Дорог – властитель всех людских судеб и их переплетений – зажигал огонёк у изголовья одного из сельчан – это значило, что избранный обязан явиться в Великолесье не позднее, чем наступит следующее лето. Один человек в год – не такая уж большая плата за пушного зверя, за полные туеса сахарных ягод, за лекарские травы, за корзины терпко пахнущих грибов, за удачную охоту и защиту от лютых зверей. К тому же, лесовой не забирал никого из деревни кроме того единственного избранного, тогда как забредшего чужака запросто мог запугать до полусмерти, закружить, увести в чащу и оставить на потеху своим лешачатам.
Всю ночь Нивья проплакала, но ничего не сказала ни матери, ни отцу. Она не могла понять, почему Господин Дорог так жесток к ней? Почему решил отдать лесовому именно её Радора? Почему не его младшего брата? Почему не одну из глупых деревенских девок? Всё равно им всем не хватит парней, так пусть идут в лес, становятся жёнами лесового! Неужели ей, Нивье Телёрх, не суждено стать счастливой? Даже если бы Господин Дорог всё равно избрал Радора, но в положенный день, то у них был бы целый год, чтобы решить, как быть. Они могли бы сбежать из Княжеств в Царство, туда, где вовсе нет ни лесовых, ни водяных, ни других нечистецей. Но огонёк зажёгся над изголовьем Радора сейчас, весной, а это значило, что он обязан уйти в лес до середины лета.