Легко сказать, но трудно сделать! Казаки задали такой темп, что Люпин едва поспевал за ними.
Кроме того, священник дал ему полудохлую клячу. Остальные лошади Новой Опочки убежали от огня в волжские степи, и после ухода Ермака крестьяне несколько дней ловили своих жеребцов, кобыл и жеребят.
Кляча, на которой ехал Люпин, не убежала с остальными, возможно, потому, что не выдержала бы бешеную скачку по степи. Поэтому она укрылась за церковью, там её и обнаружил поп, когда Люпин попросил у него лошадь.
— Она искала защиту у святого дома, — сказал благочестивый священник, положив руку на морду лошади. — Хотя это бедное создание даже не знает, что такое Святое Причастие. Бог всемогущ...
Люпин не мог долго выдержать темп скачки. Несколько раз он терял казаков из виду, но их путь можно было определить безошибочно. Утрамбованная степь или плачущие жители деревень, мимо которых проезжал Люпин, были надёжными вешками. «Что вы кричите и плачете? — говорил Люпин каждый раз, когда женщины выли, а мужчины в бессильной злобе грозили кулаками поднимающимся к небу клубам пыли. — Вас просто ограбили или избили. У нас они сожгли всю деревню и похитили мою дочь Марину! Братья, мне нужна новая лошадь! Посмотрите на эту клячу! У неё же ноги заплетаются, а когда я бью её по бокам и кричу «Но! Пошла!», она таращит глаза и начинает дрожать! Разве я сумею догнать казаков? Дайте мне хорошую лошадь, братья!»
Лишь на второй день Люпину удалось выпросить у мужиков лошадь, которая была не красавицей, но жилистой и достаточно выносливой. Пришлось заплатить за неё хорошую цену.
С этого момента дела пошли лучше. Люпин догнал казаков и двигался на безопасном удалении от облака пыли, которое висело над землёй, словно божье наказание, а иногда даже видел нескольких отставших от отряда казаков, на свой страх и риск бродивших по округе и присваивающих себе всё, что представляло какую-либо ценность.
На четвёртый вечер Люпин осмелился подъехать так близко, что увидел лагерные костры. Он привязал лошадь к дереву в берёзовой роще, подождал, пока стемнеет, и подкрался к лагерю.
Казаки вели себя, как в обычном военном походе. Рядом с каждым спящим казаком стояла или лежала лошадь. Все были готовы в любой момент вскочить и вступить в бой.
Прошло почти три недели, как они выехали из деревни Благодарной, и не было ни одного царского гарнизона, в котором не подняли бы тревогу по этому поводу. Саратовский воевода уже собрался отправить на казаков карательную экспедицию, но потом прослышал, что Ермак и его дикая ватага едут к Строганову, чтобы наняться на службу.