— И великолепным, — добавил другой солдат, сально улыбаясь. Он смотрел на нас с Дамиэлем так, будто хотел затащить нас обоих к себе в постель.
Я замаскировала свой румянец магией трансформации. Мне не нравилось, что люди сплетничают о моей личной жизни… в том числе и о том, чем мы с Дамиэлем занимались или не занимались вместе.
«Как эти солдаты могут быть такими бесчувственными? — сказала я Дамиэлю. — Их ангел пропал. Они под следствием по подозрению в измене. И тем не менее, они сплетничают как кучка подростков».
«Жизнь продолжается, — а Дамиэль продолжал есть. — Легион продолжается. Эти солдаты не могут просто останавливаться и в ужасе разевать рот всякий раз, когда случается что-то плохое, или когда они подвергаются опасности. Они так ничего не сделают».
Он ел с ненасытным аппетитом, тогда как я едва могла впихнуть в себя чай.
«Я удивлён, что генерал Сильверстар не обучил тебя этому, — сказал Дамиэль. — Не сомневаюсь, что он тренировал тебя двигаться дальше, несмотря ни на что».
«Он обучал меня этому, и я двигаюсь дальше. Но я не об этом. Видимо, он не очень хорошо научил меня быть жёсткой и бесчувственной. Он всегда говорил, что во мне слишком много от матери».
«А кем была твоя мать?» — спросил у меня Дамиэль.
«Разве этого нет в моем личном деле?»
«Нет».
Похоже, это признание его беспокоило. Ему определённо не нравилось быть не в курсе, не знать всех секретов.
«Твоё личное дело утверждает, что твоя мать была ведьмой, которая погибла вскоре после твоего рождения. Твои родители не были женаты. Твой отец забрал тебя к себе, потому что это дело чести, ведь ты — его кровь».
Это вся суть моего отца: честь и долг.
«В твоём личном деле не указано имени твоей матери, — продолжал Дамиэль. — Там написано только то, что имя неизвестно».
«Что ж, тогда моё личное дело знает не больше меня».
Я невольно ощутила разочарование, что в моём личном деле не содержалось ответов, которых мне недоставало. У меня не было доступа к моему личному делу. На самом деле, доступ к нему имелся у очень ограниченного числа солдат Легиона, и ни один из них ничего не говорил. За исключением Дамиэля. Я надеялась, что Мастер-Дознаватель сумеет пролить свет на моё прошлое.
«Мой отец редко говорит о моей матери, — сказала я ему. — Я знаю не больше твоего».
«Я могу провести расследование».
«Какой смысл? Она мертва».
«Но ты-то нет. И для тебя это важно», — ответил он.
Это так мило. Так трогательно. И так не похоже на Дамиэля, который всего несколько минут назад на моих глазах допрашивал солдат.
«Я могу найти кого угодно, живого или мёртвого