Ничего не видя перед собой в густой темени, Ялика стремглав бросилась к тому месту, где над уже поверженным врагом недвижно застыл Добрыня. Найдя воина по тяжелому шумному дыханию, ворожея обрадованно прильнула к его груди, уткнувшись носом в холодную сталь кольчуги, и зашлась тихим беззвучным плачем. Смущенно хмыкнув, богатырь обнял рыдающую девушку и рассеянно погладил ее по голове.
— Ну, будет тебе, — услышала она его тихий, полный неожиданной ласки и заботы шепот. — И без меня бы справилась. Как-никак, а ворожея. Спалила бы чарами какими, и вся недолга.
Непонятно почему радуясь тому, что здоровяк не видит ее зареванного лица, Ялика слабо улыбнулась.
— Это только в сказках чары такие бывают, — шмыгая носом и давясь слезами облегчения и радости, тихонько отозвалась она и вдруг, вспомнив, твердо сказала: — Мразью твой Никодим оказался.
Тяжело вздохнув, Добрыня кивнул, соглашаясь.
— Знаю. Слышал.
Они еще долго стояли так, укутанные невесомым покрывалом тьмы, молча прижавшись друг к другу и чутко прислушиваясь к тому, как их сердца вдруг трепетно забились в унисон, пообещав каждому из них нечто большее, чем обыкновенная привязанность или сиюминутная страсть. Испугавшись этого, нового для себя, чувства, Ялика нерешительно отстранилась, уперевшись руками в грудь здоровяка, и попыталась ускользнуть из его объятий, ставших вдруг слишком трепетными, слишком чувственными, слишком желанными, но вместе с тем и какими-то болезненно постыдными. В ответ Добрыня лишь еще крепче прижал ее к себе.
— Может, хватит уже, голубки? — услышали они вдруг недовольное ворчание, безжалостно сорвавшее с них пелену необъяснимо притягательного забытья. Два немигающих кошачьих глаза, пылающих в темноте, будто уголья в печи, ехидно уставились на стыдливо отстранившихся друг от друга людей.
— Митрофанушка, и ты здесь! — обрадовалась ворожея. — Но как? Я ведь думала, тебя Охотник сгубил, или змей этот. А Добрыня, так и вовсе в городе должен быть.
— Не на того напали, — гордо заявил меша. — Я Охотника того подрал слегка, и давай бежать за подмогой. Мы с Добрыней заранее, еще в городе, договорились, что он следом пойдет, от взглядов любопытных хоронясь. Вот он тенью невидимой за нами и шел, пока в болото не уперся. Кто ж знать-то мог, что Охотник, поганец этакий, через топи поведет? На твое счастье, сговорился я с болотником местным, что он Добрыню тропой короткой прямо через трясину проведет. А миновав болото, мы просто за Охотником с дружками его, тебя с Никодимом связанным волоком волокущими, в лабиринты подземные последовали, удобного момента выжидая. Змей тут их встретил, чары указующие сотворил, навроде огонька блуждающего. Охотник-то с дружками ушли, а тебя и Никодима на растерзание змею бросили…