Тот ласково обнял ее, прижав к могучей груди.
Веки девушки вдруг налились свинцом, и ей нестерпимо захотелось спать. Кажется, она так и провалилась в сон, прильнув к Добрыне и внимательно прислушиваясь к его дыханию и биению сердца.
Проснулась она уже в кровати. Должно быть, здоровяк перенес ее в комнату. Было темно. Молчаливо вглядываясь в ночной сумрак, исполняющий перед глазами замысловатый танец, Ялика безуспешно гадала, сколько она проспала, и та ли это ночь, когда ей пришлось столкнуться с чудовищем, или же уже следующая.
— Митрофан, — тихонько позвала она, устав терзать себя догадками.
— Чего тебе? — сонно отозвался меша с подоконника.
— Сколько я проспала?
— С тех пор, как тебя Добрыня принес, часа три-четыре миновало.
— А ты так на подоконнике и продрых? — с укоризной в голосе спросила девушка.
— А чего бы и нет? — беззаботно пробормотал бесенок, протяжно и с удовольствием зевнув.
— Тоже мне, помощничек нашелся, — фыркнула ворожея.
— Да видел я все, — недовольно заметил меша, спрыгивая на пол. — Помнишь, на подоконнике спал? Хотел было на подмогу кинуться, да ты и сама быстро управилась.
Ялика задумалась, а потом, спохватившись, спросила:
— А как там с хворью этой?
Запрыгнув на кровать, меша потоптался у ног ворожеи.
— Тот, кто хворым, но живым был, излечился в одночасье, как и не было ничего, — пробурчал он, бесцеремонно вытянувшись во весь рост. — А тем, кого Мара призвала, уже не поможешь.
— Почем знаешь?
— Так Добрыня заходил тебя проведать, вот все и рассказал.
Меша замолчал, а потом, встрепенувшись, вдруг спросил:
— Я вот что тут подумал: а как девица эта так ловко с мастером расправилась? И секунды не прошло.
Ворожея долго молчала перед тем, как ответить.
— Надеюсь, они снова встретятся в царстве Мары, — наконец пробормотала она едва слышно. — Во зле, что мастером сотворено, нет его вины. Они с невестой были всего лишь жертвой, не более. Любовь их и приговорила, и спасла — ведь может она как добром обернуться, так и горечью великой стать. Прав был покойный Тихомир, что-то грядет… Что-то страшное. И я как-то с этим связана.
История пятая. На ловца и зверь бежит...
Одиноко сидящая за столом полупустой корчмы Ялика отрешенно разглядывала дно опустевшей кружки. Из головы никак не выходили недавние события, когда ей снова пришлось столкнуться с кознями вознамерившегося поглотить мир древнего зла и сразиться с кошмарными порождениями его чужой воли. Неужели весь хитроумный план иномирового существа сводился лишь к тому, чтобы заразить ни в чем не повинных людей неизлечимой хворью, позволив тем самым своим отвратительным детищам обрести плоть в реальности? Но как это поможет разрушить невидимый барьер, отделяющий его от столь желанного им мира? От какого предложения, если верить найденным в погибшей деревне записям, отказался несчастный мастер-кукольник, обращенный в кровожадное чудовище, сеющее вокруг себя лишь хаос и смерть? Много ли еще бродит по свету безумных провидцев, подобных погибшему Тихомиру, в чьих сердцах поселилась неугасимая вера в лживые обещания о перерождении мира и искуплении грехов? И как суметь раз и навсегда отвадить притаившееся где-то за изнанкой мира вечно голодное чудовище, жадно протянувшее к реальности свои мерзкие щупальца? Ни на один из этих вопросов Ялика не могла дать хоть сколько-нибудь внятного ответа.