– Я…!
– Я принесу жертвы за нас обоих!
– Хорошо… Но!
– Просто поставишь родовой знак в свитке – и всё. Жрецам храма я как-нибудь объясню твоё поведение.
– Хорошо… А родовой знак – это что?
– У вас нет родовых знаков?
– Мы просто пишем фамилию, с инициалами или без.
– А неграмотные?
– У нас нет неграмотных!
– Удивительная страна!
– Это здесь для меня всё удивительно, а моя страна совершенно обычная.
Храм нашёлся на перекрёстке рядом с постоялым двором. Иногда молодые жрецы, не прижившиеся в больших городских храмах, уходили искать лучшей доли туда, где не было большого количества прихожан, но зато и не было конкурентов. Небольшое обнесённое высоким плетнём капище не имело даже навеса над статуями четырёх богов. Грубо вырезанные из потемневшего дерева изваяния были жалким подобием великолепных мраморных статуй из храмов Келеллы. Алтарь Лайры был крайним слева.
– Вы хотите освятить свой союз? – немолодой жрец Лайры, высокий, худой и печальный, внимательно посмотрел на Дозабелду, а потом, обращаясь к Аэриосу, произнёс строго и, как показалось присутствующим, укоризненно:
– Ваше имя и титул!?
Рыцарь, взяв под локоть жреца, отвел того в сторону и шепнул что-то тому в самое ухо. У жреца сперва округлились глаза, потом он попытался упасть на колени, но был остановлен, и, то и дело кланяясь молодожёнам, начал готовить храм к церемонии. Принёс из расположенного сразу за капищем большого каменного сарая небольшой, но явно увесистый сундук, и клетку с двумя белыми голубями. Раскрыв сундук, он бережно, словно хрустальную вазу, водрузил на алтарь большой бронзовый фаллос и на полном серьёзе предложил Дозабелде его облобызать. Возмущенная Дозабелда отказалась и устроила скандал. В процессе перепалки жрец пытался доказать невесте, что жене положено почитать в первую очередь богов своего мужа, а та отвечала такой изощрённой бранью, что даже Ветер, которому приходилось по долгу службы общаться и с представителями криминального мира, почерпнул много новых красочных оборотов. Потом жрец, заметно успокоившись после вручения ему Аэриосом полного золотого, достал из сундука кривой бронзовый нож и хотел было вручить его Дозабелде, но Ветер не дал ему этого сделать. Он буквально выхватил нож у жреца, раскрыл клетку, достал из неё голубей и, прижав своей мощной рукой птиц к алтарю, одним резким движением обезглавил обеих. Дозабелда от возмущения вскрикнула, но жрец, пропустив её крик мимо ушей, извлёк три пергаментных свитка, в которых дочь защитника Белого дома поставила свою подпись. Когда все формальности были совершены, и молодожены уже собрались уходить, жрец вдруг заговорщицки произнёс: