— Слишком необычное предложение? — Теперь мой муж выглядит обескураженным. — Разве девушкам не нравятся деревенские ярмарки? Покупать ленты с лотков и сладости?
— У меня достаточно лент, — отвечаю я с улыбкой. И, вспомнив, торопливо благодарю: — Спасибо за драгоценности. У меня в жизни не было ничего настолько красивого.
Пальцы сами тянутся к гребню в волосах. Не хочу знать, откуда у моего мужа, который водится с мертвецами, вдруг отыскалось такое сокровище, и мысленно молюсь богам, чтобы они наложили печать молчания на его рот. Я придумаю сказку о прекрасном принце, победившем дракона ради того, чтобы положить к ногам своей любимой сокровища, достойные небожителей.
— Рад, что они пришлись тебе по душе.
Раслер поглаживает меня взглядом, и мне хочется поежиться от недвусмысленного намека в сиреневой темноте его глаз. Так мужчина смотрит на женщину, которую желает — или это лишь плод моего воображения? Ведь те его бессовестные поглаживания до сих пор будоражат мои воспоминания.
Мы молча заканчиваем завтрак, слуги еще раз меняют приборы и приносят десерт: пирог с черникой, мед, творожные булочки, желе из морошки. Я успеваю попробовать лишь часть, но чувствую себя полной, как бочка с сельдью. Раслер, посмеиваясь, уплетает за обе щеки, ведь он тот еще сладкоежка.
— Полагаю, моя королева, тебе лучше переодеться, — говорит Наследник костей, когда мы, не сговариваясь, встаем из-за стола. — Поедем верхом, если не возражаешь?
— Кэли поедет с нами? — стараясь не выдать свое раздражение, спрашиваю я.
— Нет.
Одно слово — и у меня словно камень с души свалился. Киваю, рассеянно торопливо благодарю за заботу. Бегу к себе, по пути, словно безумная, требуя горничную. Та прибегает красная и запыхавшаяся. Я меняю наряд на дорожный теплый костюм и подбитый лисьим мехом плащ. Быстро, стараясь не думать о том, что я понятия не имею, откуда в моем муже такая метаморфоза. Обычно из Раслера слова лишнего не вытянут, а сегодня он на удивление болтлив.
Я почти готова, остались последние штрихи: проверить шнуровку на сапогах, прихватить перчатки. Горничная смотрит на меня с восхищением.
— Молодой король так красив, — говорит она тоном моей закадычной подруги, как будто имеет право секретничать о таком. — Перед ним трудно устоять.
— Это не твое дело, — мгновенно вспыхиваю я.
Девчонка пятится к стене, мотает головой.
— Ты тоже шпионка Логвара? — требую ответа. Ничего не могу поделать — вспыхиваю и горю, словно пучок сухой соломы. Где-то в затылке грохочет мысль, что нужно держать себя в руках, что девчонка и так уже слишком напугана. Но это сильнее меня: дикая, сжирающая злость, подозрительность, недоверие. — Отвечай!