Постыдно всхлипнув, я разрыдалась, уткнувшись лицом ему в грудь. Он не удивился. Просто снова лег на спину, притянув меня к себе, и принялся гладить горячими ладонями по затылку и плечам. Откуда-то я знала: рыжий не спросит, не станет настаивать, чтобы я открыла душу. Но если заговорю – лучшего слушателя мне не найти!
– Ты помнишь родителей? – спросила, немного успокоившись.
Он сделал едва заметное движение головой.
– Совсем не помню, золотая. И жалею об этом. Хотелось бы знать о них хоть что-то!
Я удивленно посмотрела на него. Ладонь Харта тут же бережно вытерла мои мокрые щеки.
– Знать хоть что-то? – переспросила я. – Ты, что же, ничего не знаешь?
– Не знаю, – пожал плечами он. – И никто не знает. Одно время я искал информацию, спрашивал Фракенов-старших…
Мяк Гаррет замолчал надолго. Так и не дождавшись ответа, я осторожно уточнила:
– И?..
– И ничего. Рранальд Цап Фракен подобрал меня на обочине дороги. На мне не было никаких опознавательных знаков, магических маячков… Кун принес меня домой, где первое, что я сделал – накостылял Дрику, когда тот попытался оттеснить меня от миски. «Этот рыжий мне нравится! – сказал тогда Рранальд. – Такой же наглый, как и мой первенец! Пускай остается с Фракенами!»
– А твое клановое имя? – удивилась я. – Гарреты – кто они?
– Клана не существует, – грустно усмехнулся рыжий. – Гаррет – на одном из диалектов Кроттона означает «опавший лист». Думаю, я – беспородный!
В моей душе боролись противоречивые чувства: жалость от понимания того, что ему довелось пережить, и недоумение от услышанного. А как же стать, которая не зависит от бродяжьей жизни или толщины кошелька? Как же харизма?
– Знаешь, – тихо сказала я, решаясь на один шаг назад, – я бы влюбилась в тебя тогда, даже зная, что ты беспородный… У тебя нет причин стыдиться чего-то или в чем-то себя упрекать! Пусть судьба забрала твоих родителей, но дала взамен Фракенов, которые воспитали тебя как родного…
Пока я говорила, Харт смотрел в небо, и темнота растворялась в янтаре его радужек, а когда замолчала, он перевел взгляд, взял мое лицо в ладони и бесконечно бережно поцеловал меня в лоб.
– Прошлого не вернуть, да, золотая? – тихо сказал он, прижимая мою голову к груди.
«Да…» – ответила я в своих мыслях. Мне хотелось и не хотелось, чтобы он расслышал их.
– Я так и не извинился за то, что произошло тогда, – продолжил Мяк Гаррет, и я попыталась вырваться: не желала вспоминать то, что запрятала в дальний, запретный уголок сердца! – Шарен, подожди! Дай мне сказать здесь и сейчас! Я не могу принести тебе извинений за то, каким был тогда! Но я могу попросить тебя простить меня за то, что сделал тебе больно. Ты дорога мне, как ни одна амимара Семимирья! Не хочу, чтобы прошлое встало между нами! Прости мне…