— А чего… Приходите, хватит.
Позванивая ведрами, он пробежал мимо, Головин проводил его взглядом.
— Растут дети. Что ж… учиться дальше не думает?
— Не знаю, пока нет. Привык, говорит, к тайге, в городе скучно, мол, будет.
— Хороший хлопец.
— Жаловаться не приходится.
Ополоснув руки, Нина Федоровна стала собирать сухие щепки, чувствуя его взгляд спиной, и думала, что ему пора бы уйти, и, точно поняв ее мысли, Головин пошел к своей калитке; она услышала, как поскрипывали его новые кирзовые сапоги, и облегченно вздохнула. Кончился еще один долгий весенний день, вот и на лесопилке уже проверещала сирена, в поселок со всех сторон потянулись рабочие; у столовой в ожидании ужина собралась холостая молодежь, и во дворах начинали дымиться летние кухни; она разожгла огонь, поставила сковороду с маслом, налила в глубокую тарелку молока и, окуная в него карасей, клала их на шипящую сковородку; нет, нет, думала она в это время, никаких изменений для себя ей не надо, она, может, дождется, когда женится Сашка, он ее не обидит, а больше ей ничего и не надо. Раньше она даже не мечтала о таком вот хорошем и спокойном времени: он ей и воды наносит, и дров наготовит, и зарабатывает хорошо; ей остается только накормить его, сходить в магазин, прибраться дома. Им хорошо вдвоем, к чему же все это рушить, от добра добра не ищут. Да и какая из нее теперь жена, все болеет, постоянная слабость в теле, хочется подольше полежать.
И, накрывая стол, незаметно и споро делая домашние дела, Нина Федоровна по-прежнему была в каком-то непривычном состоянии и все думала и думала, и, когда сын, уже при свете поужинав и накидывая на плечи пиджак, сказал, что сходит к Васильеву и чтобы она ложилась и не ждала его, она, убирая со стола, лишь молча кивнула.
Давно прошло то время, когда она не могла уснуть, если сын задерживался, а теперь ее лишь удивляло порой, как быстро промчались годы. Ведь давно ли, кажется, рвалось в родовых муках тело и землянка, в которой она лежала, содрогалась от тяжелых взрывов бомб, но потом наступило затишье, и появился ребенок, и она, искусав от боли руки, долго глядела на него с испугом и недоумением. Ей было в то время чуть больше восемнадцати, и по земле шел тот самый сорок второй, когда дороги были густо завалены трупами, а соли было невозможно выменять и на золото.
3
Остановившись у клуба прикурить, Александр замешкался, ему не хотелось, чтобы Шамотько спросил, куда он так спешит. Шоферы, человек шесть, спорили о нормах вывозки. Шамотько горячился, то и дело хватал подвернувшегося кстати Александра за пиджак, и Александр насилу выбрал момент, чтобы незаметно отойти от него и нырнуть за угол. Он чуть не столкнулся с Галинкой Стрепетовой — молодой приемщицей леса на береговых складах.