— Попугай? — удивился Крючконос.
— Солнце вступало в свои права в начале сентября, — пояснил Мень. — У индейцев майя этот месяц соответствовал созвездию Попугая. Бога Солнца они так и называли: К’аш Моо, «несущий попугая».
— Мастер Солнца принял решение, — сказал атлет после паузы. — Его решение: нет. Сцена: Мастер Солнца сжимает в правой руке горящий факел, левой — указывает вниз. Фон — черный.
Мастер принял соответствующую позу, высвободив из темноты горящий факел. Левая длань простерлась над головами слушателей. Клубы мрака наполнились бездонной чернотой.
— Вот опять, — посетовал Крючконос. — Мастер Солнца, а фон почему-то черный. Нелогично.
— Солнце не только радует теплом, но и насылает засуху, палит посевы, оставляет за собой черные поля, голод и смерть, — напомнил Мень.
И, как бы откликаясь на последнее слово Меня Всеславовича, грянуло над ареной амфитеатра:
— Мастер Смерти здесь! Мастер смерти принимает решение. Его решение: да. Сцена: Мастер Смерти ткет ковер. Фон — белый.
Мастер Смерти действительно производил зловещее впечатление. Комедийная маска улыбалась, но на том месте, где должен быть нос, в маске зиял провал, из которого струйкой сочилась кровь. Над маской, словно каска, был водружен гладкий череп без нижней челюсти.
Мастер Смерти в юбке из костей скрестил ноги за ткацким станком. Обмакивая длинный, сухой палец в носовое отверстие, как перо в чернильницу, Мастер быстрыми четкими движениями вырисовывал на поверхности ковра игуан и броненосцев. Черный мрак, не теряя зловещей глубины, заклубился молочной пеной.
— Почему у Мастеров такие странные имена? — в очередной раз поинтересовался Крючконос.
— У Мастеров нет имен, — сказала Анна. — Они им не нужны. Думаю, Хозяева принимают эти образы для нашего удобства. Наверное, эти имена — символы, имеют какое-то метафорическое значение.
— Мастера опустились до метафор? — ухмыльнулся Крючконос.
— Скорее, снизошли до нас, — уточнил Мень.
— Вы там что-то начали понимать, коллега, — Крючконос воспользовался воцарившейся тишиной, пока Мастер Смерти ткал свой ковер. — Просветите меня, уважаемый. А то я даже при таком снисхождении все равно не могу разобраться. Почему индейцы?
— Граница напоминает нам историю моего мира, — ответил Мень. — Хоть я и не уверен, что понял правильно. Мастера предстают в образах стихийных богов майя.
— Чем прославились эти ваши майя?
— Более верным будет спросить, в чем провинились. И не майя, а их завоеватели, — Мень горько вздохнул. — Европейцы-колонизаторы практически стерли цивилизации воинственных майя, ацтеков-мешика, инков-кечуа с лица земли. Целую расу низвергли с высот цивилизации практически в первобытное состояние.