Но Анна, как ни странно, чувствовала тихую, уютную внутреннюю уверенность, в отличие от Анастасии, хотя для нее-то сегодняшний день был рядовым, рабочим. Но всегда раскованная, улыбчивая, разговорчивая деловая дама, как только вышли из дому и заняли места в автомобиле, неожиданно стала молчалива, скупа в движениях, словно была зажата некими внутренними тисками. Анна хотела было спросить, что происходит с ее подругой, но в последний момент передумала. Пусть себе — потом сама все расскажет. Если захочет.
Автомобиль чуть приостановился у медленно растворяющихся ворот, затем продолжил движение, но уже через две-три минуты замер у парадного входа резиденции Меня Всеславовича Зота. Водитель открыл дверцу машины, подал руку в белой перчатке. Анна осмотрелась.
Дом оказался на удивление скромным: два этажа, стены в цвете беж, лестница в десяток ступеней, широкие двустворчатые двери. Несколько больших окон с тенеными стеклами. Никакой лепнины, колоннад, никаких атлантов и кариатид. Никаких грозных статуй-оберегов ошую и одесную парадной лестницы. Никаких крепышей в боевых куртках-разгрузках, в темных косых очках, с автоматами наперевес и витыми проводками связи на бритых висках.
Анна тут же поделилась своими наблюдениями с Анастасией. В ответ помощница лишь пожала плечами:
— Зачем? Он же бог. Кстати, не вздумай так его назвать. Титул не официальный, а скорее сущностный. Сам он в бога единого не верит и считает себя атеистом-неоязычником. Между собой мы зовем его шеф. Шеф об этом знает и одобряет.
Швейцар у дверей также не был предусмотрен, сами двери не желали раскрывать объятия свои — ни чудесным образом, ни при помощи сервомоторов. Анна, взлетевшая по ступеням первой, с видимым усилием сумела сдвинуть-таки с места тяжелую деревянную створу.
Вахтер в вестибюле все же имел место — невзрачный пожилой мужчина в сером форменном пиджаке. Он был почти не заметен за служебным столом. Безразлично попросил расписаться в табельной книге, документов не спросил, хотя Анна чуть ли не с гордостью собиралась предъявить соответствующее удостоверение, полученное еще на Границе.
Здесь начиналась другая игра: Анастасия чуть приподняла подбородок, что означало смену ролей. Теперь Анна, высокий эмиссар Границы, превращалась в секретаря, сама же Анастасия, заместитель великого Меня Всеславовича, принимала на себя нелегкий груз ответственности и брала бразды руководства в свои руки.
Анна скрыла улыбку на кончиках губ. Играть она любила, играть она умела. Собственно, именно игра и занимала особое место в списке ее служебных пограничных обязанностей.