Книжный червь появлялся в людных местах с невесть где раздобытым огромным томом, на коем было золотым тиснением начертано слово "Знание". Отпустив бородку, в черной одежде, Фокин слонялся вечером в парке, вместе с кирпичными дорожками лез на крутые холмы. Считал фонарные столбы. Неспроста казалось ему, что число фонарей по левую сторону — четное, по левую — нет, а урны стоят возле столбов согласно ряду чисел Фибоначчи до тринадцати. Фибоначчи был у Лёши в почете, предметом частых отсылок.
Фокин и Союз писателей. Когда Фокина спрашивают, какую книгу он написал, отвечает уклончиво:
— Вообще-то у меня "Мои лагеря".
— А где ее можно достать?
Лицо Фокина морщится будто от непосильного умственного усилия, затем следует невнятный протяжный звук и ответ:
— Я вообще могу поискать, у меня там еще что-то оставалось вроде. От тиража. Дополнительного.
После вступления Фокина в Союз про "Лагеря" знали многие. Даже критики имели на романе свой хлеб. Несуществующее произведение рассказывало о кругах ада, пройденных Фокиным в школе. Непонятый гений противостоял системе. Его пытались сломить — много раз. Подавляли личность, заставляли пить кипяченое молоко. Не хочешь — не пей, конечно, но табель мы тебе подпортим, а чем это грозит? Недовольством родителей! Два фронта — два лагеря — в школе и дома. Только и отрада, что перемещение сознания в древний Египет под руководством Мреговцов. Да еще плетение проволочных чертиков. Не знала школа, кого ломает! Фараона ломает, сына бога! Но он спрятал в себе, затаил силушку, затаил злобушку — не обрушил на вражью орду, хотя мог бы, весь этот пласт своей мести, поднять, взмутить. Ох полетели бы головушки!
"В каждом классе я терял по четыре килограмма", — признавался Фокин и сводил челюсти, чтобы кожа получше обтянула скулы. И делал взгляд — обиженный, аж брови дрожали. Наследный принц в изгнании.
Поселился Фокин в подвале дома Союза писателей, оборудовав комнату по-спартански — раскладушка, несколько мягких стульев, письменный стол с чернильницей и пеналом в виде пирамидки. Ночами, пожираемый вдохновением, Фокин тырил телефонную проводку, а освободившиеся гвоздики складывал кучками на подоконниках — чужого не надо.
Ябеда, сам разрешивший прошедшему школьные горнила жить там, заподозрил, что Фокин создал теневой кабинет и метит на его, председательское, место. Поэтому решил временно Фокина удалить, а самому обдумать, что дальше делать. И дал Фокину путевку.
6
Как и Фокин, Славик Мамалыгин не ходил в детский сад. Мама оставляла его дома одного и уходила на работу. Каждый раз Славик очень боялся. Однажды ночью к ним в квартиру пытались залезть воры. Темнота, шерудение с дверным замком. Мама проснулась, включила свет, стала громко говорить, что звонит в милицию. И сразу — топот в парадном. Убежали. Потом до утра не спали.