— Вот здесь уже наработано тридцать пьес, готовых к постановке.
Половина пьес были известных авторов, половина — самого Растопчеева. Далее Игорь утешил слушателей:
— Не бойтесь начинать, все когда-то начинали. Я тоже когда-то играл в массовках, я с них начинал, и вот постепенно стал, как видите, режиссером. Ну, давайте перейдем к пробам?
И все согласились:
— Давайте.
А на улице уже солнышко поугасло и садилось, и дом высотный бросал свою тень-скалу вниз, впритык к озеру перед лесом. Разговор зашел об искусстве перевоплощения и умении изображать. Ростопчеев показал, как надо изображать. С тяжелым вздохом он провел руками по лицу и стал говорить с пространством, обращаясь то к стене, то к окну.
— Интеллигенция поднимет голову! — сверлил он стену взглядом, — И спасет это стадо! Ведь всякое общество, всякое общество можно уподобить стаду, а стадо без пастыря подвержено опасности. Раньше был монарх, но теперь монарха нет, поэтому интеллигенции брошен вызов — заменить собой. Великие испытания выпали на долю интеллигенции!
Ростопчеев стал размахивать руками:
— Нас расстреливали, да! Нас гноили в тюрьмах! Вся литература вышла из тюрьмы, вы знаете? Но наши силы, хоть и поредевшие и лишенные опоры — вы знаете, о чем я говорю…
— О чем? — спросил Коля.
Ростопчеев почесал нос. Не ответил и продолжил. Он голосом и руками рисовал картины, которые обычно выписывал в своем разуме перед тем, как отойти ко сну. Из могил вставали колонны бледных интеллигентов с раскрытыми книжками, читали из тех книжек напутствия грядущим поколениям. Говорил и про духовность, и снова повторял о необходимости в пастыре, затем развивал это последнее положение во взаимосвязь бога и царя как представителя высшей власти. Наконец выдохшись, Ростопчеев опустил голову и умолк. Все, кроме Вали и Коли, восхитились. Коля вспомнил Метищевых и хотел спросить у Ростопчеева, не знаком ли он с супругами, однако Игорь предложил разыгрывать сценки. Надо было импровизировать. Ростопчеев сел на корточки, одну руку согнул и поднес к голове, а другую отставил в сторону и принялся свистеть.
— Чайник! — догадались и засмеялись. Ростопчеев был доволен. Потом сценку представили Маша и Борис. Он и она, пробуждение вместе, но друг друга не узнают. И диалог. Тут Коля чихнул. Ростопчеев чуть до потолка не подскочил, руками заслонился и прокричал:
— Плюнь три раза, не моя зараза, не мамина, не папина, не моих друзей!
Коля снова чихнул. Ростопчеев вытянул руку:
— Молодой человек, вы злоупотребляете!
Ноликов стал краснеть, стал собираться, а в предбаннике, уже весь красный, выпалил: