Поведение жителей улицы изменилось — они стали замкнутыми, угрюмыми. Кончики пальцев приплюснулись, стали походить на присоски. Усы и прочие волосы перестали расти.
В гастрономе на витрине появились сулеи с чайным грибом и плакатом: "Полезно для здоровья! (по кооперативной цене)". Из других продуктов в магазине продавались только рыбные консервы и морская капуста. Валя начала рассказывать, что у нее есть подруга, живущая на этой улице. И что скорее всего, чайный гриб — нечеловеческий, распределенный разум, размножающийся делением. Для проявления же своей воли в мире, гриб использует людей, под воздействием напитка вступающих в симбиоз с грибом и полностью теряющих волю и самостоятельность.
И вот район оцеплен, подходы к улице загромождены арматурными "ежами" и колючей проволокой. Введен строгий карантин — никого не выпускают, впускают же лишь специалистов в защитных серебристых костюмах. Вот Коля. Его, как открывшего властям чудовищное положение вещей на улице, и как человека, дольше других продержавшегося в зона особой опасности, отправляют быть проводником для ученых, призванных изучить гриб. Вместе с учеными идут военные, тоже в костюмах, но с большими молотками в руках. Ведь неизвестно, берут ли врагов пули.
Спустя какое-то время. Грибной разум предъявляет властям ультиматум — или разрешают чайному грибу захватить еще один квартал, или тотчас же, по канализационным проходам, сотни подчиненных грибному разуму местных жителей отправляются в другие районы города и впрыскивают в водопроводную систему напиток чайного гриба. "Да, о водопроводе мы не подумали", — говорит высокопоставленное лицо. Но все забыли про Колю Ноликова. Уцелевший после бойни, он врывается в каждую квартиру и разбивает банки с грибом. Жители, пораженные Колиным напором, не сопротивляются, а наоборот, прячутся кто под кровать, а кто и вовсе из окна выпрыгивает.
Наконец последняя банка разбита. Люди в канализации замирают с сулеями в руках, и вдруг на них снисходит прозрение. Они оглядываются, чешут головы. Где мы? Что с нами происходило?
В пятницу Коля пошел на литературные чтения. Были они на втором этаже двухэтажного дома, почти такого же желтого, как упавшие в грязь листья. Ветхая деревянная лестница поднималась ко крыльцу снаружи. Перед тем, как нажать кнопку обмотанного изолентой звонка, Коля оглянулся на улицу. Вечерело. Сонное место, ни прохожих, ни машин. Дома, похожие на этот, пытались скрыться за худеющими к зиме деревьями. Каркали вороны.
Ноликов вздохнул и позвонил.
5
Всё внимание в коридоре привлекал паркет — обшарпанный, с пятнами грязи, а на нем — выстроенная в шеренгу обувь всех мастей и размеров. Ободранные обои были исписаны стихами и афоризмами, а также шаржами и прочими рисунками.