— Арен, — вздохнула София укоризненно, и он усмехнулся.
— Тебе жаль мою жену несмотря ни на что, я уже понял. Не волнуйся, я не собираюсь ее обижать. В конце концов, — усмешка стала горькой, — она ведь моя жена.
София сочувственно погладила его по плечу, и он решил сменить тему.
— Скажи, почему Вано настолько странно себя вел десять минут назад? Что-то случилось? Он на меня смотрел так, будто я ему сообщил об исчезновении Геенны.
Девушка смутилась и, чуть порозовев, опустила взгляд.
— Прости, я… проговорилась ему. Но он так злится на тебя, так обвиняет… Я просто не выдержала и… Прости, Арен. — София вновь посмотрела на него, вздохнула — и поцеловала сама. Сама! Осознав это, он вспыхнул от желания и, прижав к себе крепче, углубил поцелуй.
Кровь стучала в висках, в груди было жарко и больно, и все его существо требовало немедленно присвоить себе эту девушку. Сейчас, как можно скорее, пока она отвечает, пока прижимается, пока стонет, и эмоции ее на вкус такие же сладкие, как губы.
«Ты же не собирался трогать…» — мелькнула слабая мысль, и Арен, собрав себя в кулак, отстранился, и чуть было не сорвался вновь, увидев розовые щеки и возбужденно блестящие глаза Софии.
— Я не понял, за что ты извинялась, — произнес он, и грудь его тяжело вздымалась, — о чем ты проговорилась, счастье мое?
— О том, чьей жизнью живу, — сказала она почти шепотом, но взгляд не отводила. — Я знаю, что не должна была…
— Забавно, — Арен улыбнулся, покачав головой, — я ведь не в курсе, что ты уже в курсе. Хотя это было предсказуемо — конечно, Эн должна была сказать. Но вот Вано… Не переживай, Софи, я поставлю печать молчания на всякий случай.
— На всех?
— Нет, только на Вано. Хотя я в нем уверен, все же так будет лучше. И завтра, когда он придет отчитываться об организации безопасности вашей поездки, я поговорю с ним. Объясню, что не собираюсь тебя трогать.
— Арен?.. — София удивленно выдохнула.
— Я не желаю, чтобы ты мучилась, — объяснил он спокойно. — Ты ведь будешь переживать, Софи. Не надо, пусть все остается на своих местах.
Она обескураженно молчала.
— Ты не создана для интрижек, счастье мое, — продолжал он и, подняв руку, погладил девушку по волосам. — Ты должна быть женой и матерью, а не любовницей. Я скажу это Вано завтра, он сразу успокоится и вы перестанете ссориться. Вы же поссорились, верно?
— Да, — прошептала она. — Немного.
— Помиритесь. Все будет хорошо, Софи. А теперь пойдем в детскую, Агата и Алекс наверняка уже заждались.
Она вновь промолчала, даже не кивнула. Эмоции ее были настоящим коктейлем — и не разберешься, что чувствует. Удивление, сожаление, нежность… А где облегчение? Его там почему-то не было.