— Я не давлю, — мама погладила ее по руке и встала с кровати. — Не сердись. И знай — я приму любое твое решение, и никогда не стану тебя за него осуждать. Никогда, Софи.
Это было неожиданно, и София подняла голову, с удивлением глядя на Синтию.
— Любое? Ты серьезно?
— Серьезно. Конечно, я бы хотела, чтобы ты уволилась, и как можно скорее. Но ты для меня — главное, и я не буду осуждать тебя за другое решение. Хоть и желала бы иного. — Она печально улыбнулась. — Я говорю это, чтобы ты не вздумала предполагать, будто я от тебя отвернусь. Никогда этого не случится.
— Спасибо, мам, — сказала София искренне, ощущая себя так, словно с души забрали огромный камень. — Спасибо.
Синтия погладила ее по голове, поцеловала в лоб, а затем вышла из спальни.
София долго сидела на постели, постоянно косясь на браслет связи и проверяя время. Оно неумолимо двигалось вперед, но Арен не приходил.
Было безумно грустно, но она не удивилась — конечно, раз он принял решение, теперь будет стараться следовать ему. Прийти сегодня в ее комнату — значит, дать слабину, показать Софии, что решение не настолько уж и твердое. Глупо — она и так это знает.
Наверное, Арен остался с Викторией.
Она улыбнулась и стерла с глаз слезы. Ревности не было совсем, только душа болела так, словно ее в мясорубке прокручивали.
Принадлежит другой женщине… В чем Арен принадлежит Виктории? Эта принадлежность существует только на бумаге. А в душе у него холодно, темно и пусто. Так выглядит принадлежность? Полное отсутствие любви и эмоций?!
И если Арен принадлежит Виктории, то кому принадлежит она, София? Он ведь отдал ей свою жизнь. Она и так его, целиком и полностью — живет его жизнью, любит до глубины души, чувствует, как себя. И что же это получается? Вот это все — меньше, чем обыкновенная бумажка? Меньше, чем статус? Меньше, чем официальное признание?
Несправедливо.
Да, есть еще дети. Но она постарается сделать так, чтобы их это не коснулось. Конечно, Агата с Александром эмпаты, и рано или поздно они поймут, что София любит их отца, но они поймут это в любом случае. А все остальное не узнают.
Да и разве Арен перестанет их любить? Он принадлежит им не только на бумаге. В отличие от Виктории.
«Хорошая девочка»… Сегодня императрица действительно была хорошей, но до этого — нет. И ничего удивительного в том, что Арен к ней безразличен. Что можно чувствовать к человеку, который тебя мучает? Может, императрица и любит мужа, но как-то неправильно, нельзя так любить. Когда любишь, хочешь, чтобы любимый счастлив был. А она чего хотела? До инфаркта Арена довести? И это София еще не знает толком никаких подробностей, а если бы знала — скорее всего, ужаснулась бы. Не зря же Викторию терпеть не может вся прислуга. «Лучше в псарне убираться, чем у нее. От животных хотя бы знаешь, чего ожидать», — так Софии однажды сказала Мэл.