— Но как же тогда?.. — прошептал Даро.
— Катастрофа сиуэ была не только в угрозе вымирания, Даро. Не вмешайся Империя, Королевство навечно застыло бы во времени. Но, хвала богам, теперь у нас есть надежда. Это вы, наши дети, — вздохнул правитель. — Вы растете в ином мире и сможете принять то, что многие из нас — уже неспособны.
***
Дома, в деревне, Риэ часто мастерил что-нибудь для младших сестер, вытачивая из дерева и всяких железок игрушечных зверьков. Некоторые даже могли пройти на веревочке пару шагов, хоть и быстро ломались. В первые три пятилуния своей жизни в городе Риэ почти не выходил из дому, проводя все время с отцом в мастерской. Тока не был настоящим техником, скорее любителем-самоучкой. Простые починки ему еще давались, а сложные приборы он разбирал на запчасти и потом продавал на вес. Старьевщик обучал сына и принимал его помощь без особого восторга. Другой на месте мальчика обиделся бы, но во-первых обижаются только на близких, а близким Тока Зунна Риэ бы точно не назвал. Во-вторых, сидеть без дела было непривычно и скучно: в деревне день был наполнен трудом с раннего утра до поздней ночи. Смотреть передачи по тахиосвязи надоедало, а проектора голограмм, чтобы читать книги, у Зунна не было. Да и потом, язык сиуэ плохо годился для чтения глазами, а шариков-книг у Тока не водилось, разве несколько старых инструкций по ремонту.
Днем в лавку старьевщика приносили разные мелкие приборы или вещи на починку. По ночам там происходило совсем другое, но об этом Риэ тогда не знал. Тока спал прямо на топчане в мастерской и каждый вечер запирал дверь на лестницу, ведущую в верхнюю комнату, где обитали Риэ с дедом. Это не слишком удивляло Риэ — мало ли какие привычки и обычаи у городских… Может, отец просто не доверял им, так же как и сам Риэ не доверял Тока. Увидев отца вживую, он с облегчением убедился, что мать была неправа: Риэ походил на отца разве цветом волос.
Сначала Риэ просто повторял за Тока, потом стал вникать в устройство электронных штучек. Он быстро наловчился не только чинить небольшие поломки, но и делать разные фигурки из ненужных частей, которые Тока свозил на свалку в конце каждого пятилуния. У него получилось создать модель той бескрылой птицы, встреченной в первый день в городе. Теперь Риэ уже знал, что они называются туйси и живут в солончаках на другом берегу залива. Местные использовали туйси как гужевой транспорт — птицы были выносливы и неприхотливы в уходе, а их яйца с крепкой скорлупой годились для разных поделок.
Эту модель Риэ думал продать в один из торговых дней, когда ездил с Тока на рынок, однако в итоге все четыре печати боялся, что ее кто-нибудь купит, и испытал огромное облегчение, когда этого не случилось. После он делал гораздо более проработанные фигурки — героев сказаний, животных и птиц, морских тварей, но расставался с ними легко. А та, первая туйси так и стояла на полочке у лежанки.