Даро долго молчал, явно не находя слов от возмущения. Риэ было смешно и немного стыдно, что друг так о нем переживает. Он хотел вместе попробовать узнать, кто этот таинственный боец, но теперь понял: Даро, желая уберечь, скорее откусит себе руку, чем позволит Риэ воспользоваться для этого закрытой тахиосетью Высших.
«Послушай, — перешел на язык жестов Даро, — мы ведь с тобой друзья?»
«Да, — насторожился Риэ, — а что?»
Даро смотрел ему в лицо, нахмурив брови.
«Ты знаешь, я… из богатой семьи. Я мог бы… я хочу помочь…»
— Нет! — рявкнул Риэ и вскочил с верстака.
— Но твой дедушка, подумай о нем! — вслух взмолился Даро. — И я мог бы оплатить обряд посвящения Марай, тогда тебя точно взяли бы на работу!
Риэ отошел и прислонился к стене в дальнем углу мастерской. Глядя на Высшего из-под ресниц, процедил:
— Я справлюсь. Нам не нужна милостыня.
— Но…
— Еще слово, и я вышвырну тебя вон, клянусь донным илом! И не посмотрю, кто ты и как умеешь сражаться!
Даро опустил голову, показал знак вежливого прощания и вышел на улицу.
Риэ смотрел на поцарапанную, неровно заклепанную металлическую дверь очень долго. Пока лестница не заскрипела под тяжестью шагов деда Камоира. Риэ взял себя в руки и подошел к верстаку. Покрутил в пальцах поделку, укутал мягкой пленкой и положил в коробку к прочим.
Ладонь деда легла на плечо, Риэ обернулся.
«Сюда заходил тот, кто не должен, — жесты деда были подчеркнуто формальными, как если бы Высший все еще стоял здесь и наблюдал за разговором. — Такому не место в твоей компании, мальчик».
«Ты слышал, — мрачно усмехнулся Риэ, — вряд ли он вернется еще».
«Ты дал ему правильный ответ, но мог бы сделать это иначе. В моем детстве за непочтительный разговор с Высшим казнили… Я не желаю более видеть его здесь».
Дед закашлялся и почти упал на топчан у стены, Риэ метнулся в закуток кухни, вскрыл сервокапсулу с ягодным настоем и налил в кружку.
— Ты не должен общаться с ним больше, — хрипло, но твердо сказал Камоир, принимая из рук внука питье.
Риэ закусил губы и отвел взгляд. Внутри болело почти так же… нет, конечно, совсем не так, как тогда. Тогда он потерял семью. А теперь — друга.
— Ты можешь попасть в беду, Риэ, — широкая ладонь деда провела по волосам мальчика, притянув его ближе. — Я не верю, что позолоченные сердца Высших сильно изменились со времен моей молодости.
— Я не боюсь смерти, — возмущенно вскинул взгляд Риэ.
— Я тоже, — спокойно улыбнулся Камоир. — Элай придет за мной, когда пожелает.
Риэ сжался и позволил себе уткнуться деду в колени.
Но он не заплачет.
Нет.
Пальцы Камоира подняли его за подбородок, жесткий край перчатки царапнул по щеке.