Прошу, уходи. Полдворца видело, как я ушла из столовой, а леди Амелия следит за каждым моим шагом. Я не могу дать ей повод в чем-то нас подозревать. Если отец узнает… он не пощадит, а я умру, если с тобой что-то случится.
Она почти не играла сейчас, испытывая панику и тревогу. Он не должен подозревать ее, это слишком опасно, он нужен ей.
— Пожалуйста… — с неподдельной дрожью в голосе прошептала Самира и прижалась к мужчине, поцеловала, сильно, страстно, опьяняюще. А когда оторвалась, он ее уже не подозревал, охваченный страстью и желанием.
— Когда мы встретимся?
— Скоро, скоро, обещаю. А сейчас идите, идите же!
Мужчина ушел, а она стояла в этой пыльной комнате, прислонившись к двери, пытаясь вернуть утраченное равновесие. Как же она ненавидела все это! Играть, притворяться, целовать этого совершенно безразличного ей мужчину, но злодейки ведь ни о чем не сожалеют, они сбрасывают с себя брезгливость, как ненужную одежду, и получают то, что хотят любой ценой. А она… уже не могла по-другому.
Когда же сердце успокоилось, Самира оправила одежду, нацепила на лицо надменное выражение, открыла дверь и с удивлением отпрянула. А тот, кто стоял снаружи, сделал шаг в комнату, преградив ей все пути отступления.
— Что вы здесь делаете? — так и не справившись с потрясением, почти взвизгнула она.
— А вы? — с надменной улыбкой спросил Халиэль, большой, подавляющий, закрытый и, кажется, злой, как демон. — Пытаетесь вжиться в роль слабой на передок служанки?
— Да как вы смеете?! — вскипела от ярости принцесса.
— А как еще можно объяснить ваше милое рандеву с… магом?
— А почему я должна вам что-то объяснять? Вы никто, всего лишь раб илларской дряни, так вот идите и выполняйте… — она не договорила, запнулась на полуслове, почувствовав исходящую от него смертельную угрозу. И испуганно отступила, пока не наткнулась на какой-то то ли шкаф, то ли стол.
— Пока я наблюдал ваше маленькое рандеву, никак не мог понять — зачем вам нужен этот слизняк? — рассматривая ее, как забавную зверушку, вкрадчиво спросил хранитель.
— Может, я люблю его? — с вызовом посмотрела Самира, но голос предательски дрогнул.
— Любите? А я слышал, вы любите своего брата?
— Он мне не брат! — отрезала она. — И вас это не касается!
— Ошибаетесь, дорогая, меня касается все, что может навредить моей работе.
— Мои свидания мешают вам прислуживать илларской дряни? — усмехнулась она. Чувство самосохранения изменило ей, оно просто исчезло, а ей хотелось стереть с его смазливой физиономии это выражение пренебрежения. Он смотрел на нее, как на какую-то… — Раба интересует, кого и как я целую?