— Я знаю, — уже не сдерживая слез, пробормотала я. Нянюшка вздохнула, сползла со своего стула, подошла ко мне и крепко обняла, а уж я смогла вдоволь наплакаться у нее на груди…
Мне было так жалко маму, так жалко… Такое горе… разве можно было его пережить? И разве могла я их хоть в чем-то осуждать? Ведь ничего иного, кроме бесконечной родительской любви я от них не видела. Я вообще не припомню, чтобы мама когда-нибудь меня ругала или повышала голос. И папа тоже. Вот няня Олена ругалась часто, а они нет. Они больше рассказывали, объясняли, если я шалила или капризничала, пытались донести до меня свою позицию, как взрослой. По правде сказать, поводов ругаться и наказывать я давала мало. Разве что, когда Тея в какие-нибудь переделки меня втягивала.
— А вы не пытались узнать, откуда я появилась? — спросила, более-менее успокоившись.
— Пытались, как же, но в деревне никаких младенцев в то время не пропадало. Мы думали, что это был кто-то пришлый, возможно, роженица какая-то в хлеву приют свой нашла, а ходить с младенцем в такую стужу смерти было подобно. Может, бедняжка решила, что лучше будет тебя оставить в тепле, да при коровке. Не суди ее, детка.
— Да я и не сужу.
Знаю, что обстоятельства разные бывают. И легко осуждать ту, что бросила, отказалась. Но кто знает, что двигало ею в тот момент, может, нужда страшная, голод, когда и себя-то прокормить не можешь. И не приведите боги кому-нибудь из моих близких делать такой страшный выбор. Нет, я не сужу, я жалею. Искала ли она меня когда-нибудь? Болело ли ее сердце о моей судьбе? Наверное.
— Спасибо.
— Да за что, цыпленок?
— За то, что правду сказала, сомнения развеяла. На душе как-то легче стало.
— Вот и хорошо, милая. Вот и славно. Прошлое — его знать полезно, оно к будущему дорожку прокладывает. А твоя дорожка крутая, да извилистая, но оттого и интересней.
— Да, странно, правда? Нас с Самирой обеих подкинули. И ее родителями оказались Солнечные король и королева. Кто знает, может и мои родители какие-нибудь короли?
— Все может быть, детка, все может быть, — задумчиво ответила нянюшка, но в голосе ее и выражении лица, мне почудилось что-то странное. Словно она рассказала мне не все.
— Няня…
— Ох, детка, что-то заболтались мы с тобой, — встрепенулась нянюшка. — Мне ж еще обед готовить. Знаешь, милая, как эта дэйвочка у нас появилась, и сестрица ее, так дом словно ожил. Я снова нужной себя почувствовала.
— Вы всегда нам нужны, — заверила я, обняв свою любимую старушку.
— Мечтаю об одном, что доведется мне ваших с Теечкой детишек понянчить.