— Уезжай в Арвитан. Обещаю, что мы позаботимся о Клем. Ты не успеешь даже соскучиться, как она уже будет с тобой, и вы снова с упоением будете играть на наших нервах.
Тея не поддалась на игривый тон друга и еще больше нахмурилась.
— Когда ты так говоришь со мной, как с маленькой, я понимаю, что пора паниковать.
— Детка, остынь, обещаю, с головы нашей златовласки не упадет ни один волос. Ты бы о себе лучше побеспокоилась, не на курорт едешь.
Она хотела возразить и может даже попытать счастье с нытьем, но тут двери в малый зал распахнулись, и внутрь стремительно вошел Инар — холодный, закрытый, без единой эмоции во взгляде. Клем умела, а Тея, увы, так и не научилась видеть скрытое в нем, а точнее, никогда не пыталась учиться, но сегодня заметила неестественную бледность, едва заметную синеву под глазами и ледяные руки, которыми он обнял ее, прощаясь, посмотрел пытливо, сурово, как прежде и спросил:
— Ты готова?
— Да, — кивнула она, с сожалением заметив, что его глаза остались прежними — равнодушными и черными как самая глубокая бездна. — Эвен передал тебе письмо для дяди Лазариэля?
— Передал, а я почти умоляла его отложить поездку.
— И как успехи? — улыбнулся Инар, и суровое лицо его немного смягчилось.
— Скала и та отзывчивей, — с сожалением вздохнула Тея и обрадовалась, увидев в глазах брата едва заметные огненные огоньки.
Жаль, что они тут же пропали, едва он взглянул на остальных.
— Время, эрисы. Вас уже встречают на той стороне.
Постарайтесь оправдать возложенные на вас ожидания. Принц, благодарю вас за все. Надеюсь, вы позаботитесь о моей сестре.
— Не сомневайтесь, — кивнул арвитанский наследник, а Тей заметила еще одну странность — осуждение и ледяную изморозь, промелькнувшую во взгляде принца.
Какая кошка между ними пробежала? Ведь еще утром эти двое вели себя едва ли не как лучшие друзья. И вдруг такая перемена.
Откуда?
— Между вами что-то случилось?
— Тот же вопрос я хотел задать тебе, — посуровел Инар. — Мне казалось, что принц нравится тебе.
«Не просто нравится», — вынуждена была признать принцесса хотя бы самой себе, но ее заставляло сдерживаться весьма серьезное препятствие — последнее видение, от которого все в душе переворачивалось от отвращения. В ее видении принц Дэйтон был не таким идеальным, как она себе вообразила, совсем не таким.
— Я не настаиваю, но если ты захочешь… Я приму любой твой выбор.
Тей удивилась, услышав эти слова из уст своего вечно требующего подчинения брата.
— Любой? — с сомнением решила уточнить она.
— Теперь да, — странно и таинственно ответил он.