Меня же удивляло другое — дядя Карл занимался счетами добычи, но тоже ничего не имел. Дед платил ему, на мой взгляд, весьма скромную зарплату, как обычному служащему и позволял жить в главном особняке. Но вот именно, что только позволял, на самом деле дядя Карл был совсем не богат.
Кстати, все по тому же пресловутому брачному договору, эти земли, как и прибыль с добычи уже записаны на меня, мне же и отойдут, когда мы с Экхаром расторгнем брак. Правда, я надеюсь, что он и вовсе не состоится, но факт есть факт — это все мое.
Странно как-то, если вспомнить слова Элмира, что я не Агеэра. Зачем дед так поступил? Загадка, над которой мне еще предстояло поломать голову.
В Пурпурной долине я бывала редко, на пальцах одной руки можно было посчитать сколько раз, но что меня всегда поражало, когда я оказывалась здесь — это убийственное величие горного леса и поразительная тишина. В столице всегда шумно, время не течет — оно летит, а в этом месте тянется медленно, как сахарная патока.
Хорошее место, чтобы подумать о жизни, но не самое подходящее для молодой, полной энергии женщины вроде моей тети Изабеллы.
Она часто жаловалась, что чувствует себя здесь, словно погребенной заживо, но в столицу ее не отпускал дядя Карл, нет, не так, он ненавидел столичную жизнь, предпочитая жить в долине, а Иза не желала уезжать куда-либо без него. Она очень его любила, да, они были абсолютно разными и внешне, и по складу характера: в ней кипела жизнь, а он предпочитал любому обществу компанию книги, но ни у кого не возникало ни капли сомнения, что эти двое нежно любили друг друга. Возможно, не так, как должны любить супруги, возможно дядя Карл любил сильнее, но привязанность Изы заставляла ее всегда возвращаться.
Я слышала, как наши престарелые тетушки однажды называли Изу распутницей, и допускаю, что святой она не была. Знал ли об этом дядя Карл? Думаю, доброхоты находились и просвещали его относительно поведения супруги в столице. Задевало ли его это?
Может быть, но дядя Карл никогда ничего этого не показывал и тем более не жаловался. Иногда мне даже казалось, что он живет в какомто своем, особенном мире, среди книг, удивительных историй и воображения. Именно там его и настигла смерть — в любимом кабинете, окруженного множеством стеллажей с редкими фолиантами, в старом кресле, с книгой в руках.
Тела уже не было, его унесли готовить к отправке в столицу, но на светлой обивке кресла осталось отвратительно яркое бурое пятно крови. На ковре за креслом было такое же пятно оставленное телом Луиса — Тени дяди Карла.