С горечью озирал Кай родные просторы. Отчасти, возвращение домой подбадривало его. Но с другой стороны что-то всё равно вызывало тревогу. Что-то в этом окружении, в котором он вырос, было не так. Может, сказалось время. Пожалуй, так и есть. Ничего, вот скоро увидится с матушкой, с отцом. Завтра, возможно, со своими друзьями. С Мариком Хенном. Вот тот обрадуется! Тоже подрос, наверное. Впрочем, почему «наверное»? Подрос и лишился пальца…
— И долго вы… мы, — поправил он себя, — будем терпеть их?
— Дарффи?
— Угу, — коротко промычал Кай.
— Академия сейчас занята поиском зверя. Мы с Хенном пытались обратиться напрямую к архимагу, но он вечно куда-то пропадает.
— Ты сказал, их всего трое? Смотри, мы с тобой, Марик, отец…
— Ох, Кай, — перебил его Элай. — Отца нет.
Так и недосказанная мысль сорвалась в обрыв.
3
Они оба молчали, глядя вперёд.
Кай чуть коснулся своей груди. Шершавого ожога, что объял солнечное сплетение. Так странно. Вроде чувствует, что есть плоть, а вроде, и нет. Нет там ничего. Дыра. Пустая брешь и дело не в серебристом переплетении — оно правее. А эта дыра прямо в центре. Пропасть от осознания потери близкого человека.
«Папа… Как так?..»
Несмотря на то, что рука упиралась в обожжённую кожу, казалось, её всё равно можно было окунуть в эту пустоту.
«Как больно».
Он зажмурился.
— Как? — тихо спросил спустя минуту.
— Он… Когда ты ушёл… когда пропал, он с горя места себе не находил. Обыскал всю округу вплоть до Аншерских гор и Виендсаля. Неделю потом ходил весь сам не свой. Как немой стал. Пить начал. Срубил яблоню нашу…
Кай метнул взор на холм, к дому. Ведь точно! Вот что его так смущало в картине родного края! Вот отчего дом казался таким куцым и каким-то одиноким. Не было больше той пышной кроны, не было могучего ствола, к которому он прибил дощечки, соорудив лестницу до верхних веток, чтобы яблоки собирать. Из-за того злосчастного амбара глазам юноши открывался косой широкий пень.
— Потом что? — прозвучал дрогнувший голос младшего.
— Потом он заболел. Лежал в бреду, всё стонал и вопил, твоё имя повторял, слезами заливался. Целитель из храма приходил, но только руками развёл. Ни травы, ни волшба не помогли.
«Если бы я тогда сдержался, — раскусывая в кровь губу, думал Кай, — если бы просто попросил прощения и стерпел все нападки…»
У начала забора Элай остановил телегу. Спрыгнул на землю и, что-то объясняя, вытащил пустые ящики из кузова. Кай не слушал. он, ссутулившись под тяжестью вины, взирал на серо-бурое небо, утопая сознанием в шуме поднявшегося ветра, от которого, по идее, должен был давно продрогнуть.