– Ну вот и выяснили. Замолчи, – увидев, что жена пытается что-то сказать, приказал он, – благодари Бога, что жива осталась.
Сергей молча смотрел на жену. Он уже знал, что уйдет прямо сейчас и никогда не вернется. В одну секунду для него перестало иметь значение все то, что было так дорого до недавнего времени: собственная безопасность, деньги, положение в обществе, бизнес. Не стоило все это одного Настиного взгляда и улыбки. Слишком высокую цену – собственным страхом, унижением, ощущением неполноценности он заплатил за так называемый успех. Как это, оказывается, просто, взять и уйти, отбросив и растоптав, как таракана, свой страх. Почему он раньше этого не сделал? Потому что раньше у него не было Насти, а сегодня есть и он должен ее защитить. Сделать это можно только находясь рядом с ней. Ядвига не простит ему никогда ни сцены, разыгравшейся только что, ни уязвленного самолюбия, принимаемого ею за непереносимые страдания…
… Прохладный ночной майский ветерок приятно освежал разгоряченное лицо Сергея. Он бродил по улицам города не решаясь пройти еще три квартала – там находился Настин дом.
«Куда пойти, куда податься», – крутилась в голове невеселая мысль. Собственно, кроме как к Насте податься было некуда. Родительский дом он по глупости продал – хотел хоть часть денег вложить в женин капитал, чтобы не чувствовать себя совсем уж иждивенцем. К братьям, хоть к одному, хоть к другому хода нет: они будут уговаривать его вернуться к Ядвиге. Супружница так запудрила братьям мозги, что лучшей невестки они и представить не могут, а все его объяснения примут за россказни избалованного шалапута.
«Приду я сейчас к Насте и что скажу? Здрастье, я ваш начальник, адрес мне выдали по месту вашей работы. Дайте попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде? Да она мне вообще дверь не откроет и правильно сделает. С порога в любви признаваться? Не поверит, подумает, что буржуй с жиру бесится, скромных девушек захотелось. Я бы на ее месте так решил».
Прохладный ветерок вдруг резко сделался пронизывающим. Темные тучи заволокли небо, собиралась первая весенняя гроза. Через несколько минут тяжелые капли, словно налитые ягоды, посыпались с неба и Сергей в секунду помок до нитки.
«Вот они – прелести холостой бомжацкой жизни», – подумал он и вдруг рассмеялся.
Пусть мокрый, голодный и холодный – но свободный. Это ощущение пьянило и согревало не хуже дорогого марочного коньяка, к которому он с недавних пор пристрастился.
«Пойду, – увидев открытое, словно приглашающее войти, парадное Настиного дома подумал Сергей, – будь что будет. Терять мне нечего. Выставит, значит, так тому и быть, примет – значит, есть счастье на земле».