Сейчас Вернон был похож на человека, который начал снимать корку с только что поджившей ранки: понимаешь, что делаешь хуже, что потом будешь сильно жалеть, но остановиться уже не можешь. Вернон пристальным взглядом обвел кухню в поисках того, что могло бы стать новыми дровами в костре его раздражения. Это было не сложно: Вернон методично и аккуратно (очень, ОЧЕНЬ аккуратно) — по одной — собрал все игрушки в кухне и в гостиной, оттер неприличный рисунок с кафеля ванной, а остаток дня провел, прибираясь в комнате Дадли.
В общем-то, он был полностью готов к приезду мальчишек с экскурсии. Петунья должна была приехать только завтра, и это время он собирался провести с пользой. С большой педагогической пользой. Когда раздался звонок, Вернон был сконцентрирован и спокоен (очень, ОЧЕНЬ спокоен). Обнаружив за дверью мальчишек в сопровождении их учительницы, он был даже приятно удивлен. Этому дню уже суждено было закончиться взрывом, так что на все события, которые этот взрыв отдаляют и усиливают, Вернон уже смотрел с академическим интересом. Сколько еще? Где тот предел, до которого сегодняшний день готов его довести?
«Магнитные бури… Сегодня, должно быть, страшные магнитные бури», — думал Вернон, слушая рассказ мисс Стрит. По всему выходило, что у нее тоже сегодня день не задался. И Вернон честно себе признавался, что она держалась лучше, чем он. У нее-то, кажется, на вечер никакого взрыва не запланировано. Поэтому он старался быть с ней настолько чутким, насколько он вообще способен. Может быть, даже больше, чем он способен. Он очень серьезно и достаточно безэмоционально (внешне) выслушал историю, как пропал поганец Поттер. В его голове щелкнули невидимые счеты. Накопившаяся за день дурная энергия ни в коем случае не разделилась на два объекта, нет-нет-нет. Она сначала умножилась на два, а потом в полном объеме применилась к обоим. Потом так же внимательно (очень, ОЧЕНЬ внимательно) он прослушал рассказ о том, как потерялся и Дадли тоже. Как его искали с полицией. Как он обвинил в этом Поттера (с чем Вернон и мог бы согласиться, но вопрос «кто виноват помимо самого Дадли?» его сейчас совершенно не волновал). Как Дадли всю дорогу ныл. Как попытался скрыться от мисс Стрит повторно уже в Литтл-Уингинге. В общем, в какой-то момент он окончательно успокоился. Совсем успокоился, с концами. И стал вежливым (очень, ОЧЕНЬ вежливым). Даже более вежливым, чем был до этого. Когда мисс Стрит ушла, этим же вежливым (просто ПРЕДЕЛЬНО вежливым) тоном он сказал:
— Мальчики. Оба. Быстро наверх, на кровать Дадли. Штаны снять. Я пошел за ремнем.