— Он очень заинтересовался мной, моими способностями, — без намека на гордость или самодовольство продолжал Эдвин. — Хотел сближения. Я вынужденно провел много времени рядом с ним. Последние два года обучения в школе мы виделись не реже раза в неделю. Я много раз бывал у него в замке. Серпинар изображал доброго дядюшку. Старался общаться чаще. Ненавязчиво опекал, делясь схемами заклинаний, книгами, советами по использованию боевой магии. Рассказал о карте даров и паре других артефактов.
Любимый нахмурился, снова отвернулся. Сделал коболу знак налить еще чаю. Запахло смородиновыми листьями. Я представила черноволосого юношу, сидящего в кресле у камина напротив светловолосого магистра. Сравнение Эдвина нарисовало уютную комнату, размеренные беседы, улыбку на губах Серпинара. Вопрос сорвался прежде, чем сообразила, что говорю.
— У магистра есть семья?
Даже мне эти слова показались попыткой найти в Великом чудовище человеческие черты. Эдвину тоже, но он ответил сдержанно, голос прозвучал ровно.
— Насколько я знаю, с эльфийской стороны от него отреклись едва ли не при рождении. Мать, учитывая возраст Серпинара, давно умерла. Сама понимаешь. О других родственниках ничего не знаю. Он не откровенничал, а сплетничать о жизни Великого магистра в Ордене не стремятся, — он сделал пару глотков, отставил чашку. Тихо звякнуло блюдце.
— Он не искал во мне семью, — в чертах Эдвина появилась ожесточенность. — Он не для того стремился к сближению. Я просто был и остаюсь ему нужен.
— Зачем? — недоумевала я.
Инквизиторов, стремящихся получить толику внимания Серпинара, всегда было предостаточно. Один из придворных магов гордился тем, что когда ему понадобилось срочно встретиться с главой Ордена, Серпинар выделил ему время на следующий день. Не заставил ждать аудиенции больше трех суток. Услышав историю Эдвина о неофициальном общении в домашней обстановке, многие удавились бы от зависти.
Он глянул удивленно, будто не понимал подоплеки вопроса. Но ее не было, мной двигало лишь любопытство. Чуть наклонившись, Эдвин положил ладонь мне на запястье. Ласковое и нежное прикосновение, по которому я успела соскучиться за последние дни, проведенные в ссоре. Мягкое сияние золотого дара показывало, что Эдвин тоже устал от противостояния. В тот момент поняла, что уступлю его логике, поддамся на уговоры. Лишь бы не подтачивать доверие, не разрушать любовь.
— В том, что тебе так легко дается артефакторика, есть большой недостаток, — его лицо вновь засияло внутренним светом. — Ты не понимаешь, насколько исключительные вещи делаешь. Хотя тебе и не хватает практики и знаний, артефакторов твоего уровня еще поискать.