— Почему ты не уехал вместе с ними? — причину, по которой семья так надолго разлучается, я не понимала.
— Это было шестнадцать лет назад, — сухо пояснил Эдвин. Он не лукавил и ничего не скрывал, но его дар говорил, что избранная тема крайне неприятна. — Мой дар с самого рождения был сильно выражен из-за большой доли эльфийской крови. К тому же перекидываться я умел с раннего детства. Тем не менее, инквизиторы мной не интересовались. Они установили себе возрастной порог — одиннадцать лет. И до сих пор считают этот возраст наиболее благоприятным для начала обучения в школах Ордена. Изредка делают исключения и раньше забирают детей. Таким исключением стал и я. Потому что карта даров была в Гнезде. По ней Орден меня и нашел. Мы тогда о карте не знали. Знали только, что детей Орлов нужно прятать, но не знали, что нужно прятать и меня. Так я попал в школу Ордена.
Он нахмурился сильней, а я пожалела, что увела разговор в эту сторону. Только укрепила решимость Эдвина во что бы то ни стало выкрасть артефакт.
— Мама уехала. Полуэльфийка, даже вышедшая замуж за дворянина, не может быть здесь в безопасности, — Эдвин горько усмехнулся.
— А твой отец?
Мы впервые говорили о его семье, и мне было важно это знать.
— До моего совершеннолетия отец и дядя с женой жили здесь.
Совсем один я не остался, — он отрицательно покачал головой.
— А потом я уже не мог уехать. У меня была должность, обязанности. Я оказался крепко вплетен в паутину Серпинара и связан со множеством людей.
— Друзья-осведомители, — вспомнив фрейлин, которые набивались мне в подруги, кивнула я.
— Именно, — хмуро согласился он и жестко, зло добавил:
— Друзья-доносчики. Именно таких воспитывают в школах Ордена. То, что доверять там нельзя никому, я изначально знал. Я ведь видел, что произошло в Гнезде, слышал истории о наказаниях для отступников. Отец умолял меня ни во что не вмешиваться. Объяснял, что мое непослушание и поведение может отразиться на семье. Поэтому злость на инквизицию я выплескивал во время боевых занятий и старался не выделяться, насколько мог. Не впутывался в сомнительные истории, — он пожал плечами. — Оказалось, именно поэтому учителя считали меня надежным, достойным доверия членом
Ордена. Опорой Инквизиции. Поэтому порекомендовали меня Великому магистру Серпинару, посоветовали обратить внимание на юное дарование.
— Он обратил? — осторожно спросила я.
— Да, — Эдвин, давно уже разговаривающий со столом, а не со мной, снова посмотрел мне в глаза.
— Да, обратил. Признаться, я был бы им очарован, восхищался бы им, если бы своими глазами не видел то, что он сделал в Гнезде.