— Я люблю тебя. Ничего из того, что ты скажешь, не изменит этого, слышишь? Ничего.
Она покачала головой и отстранилась.
— Ты не знаешь этого. Ты не знаешь, что я сделала.
— Ты была с кем-то еще? — Она говорила, что нет, но даже если так, это не изменит моих чувств. Лишь разобьет мое чертово сердце.
Она нахмурилась, когда я вытер ее слезы.
— Нет, я говорила тебе.
— Хорошо, я тоже. — Обхватив руками ее лицо, я поцеловал ее в лоб. — Теперь расскажи мне, почему ты плачешь, потому что я никуда не уйду. Я вместе с тобой в этом, Саванна.
Она снова покачала головой.
— Я не могу. Я буду отвратительной в твоих глазах. И ты больше не будешь хотеть меня, я знаю.
— Этого никогда не произойдет. Теперь скажи мне, что не так. — Мой разум перебирает все возможные ужасные варианты, и чем сильнее она сопротивляется, тем хуже они становятся.
Судорожно вдохнув, она произнесла.
— Помнишь наше первое свидание? Ты подумал, что я рассказала тебе самое плохое о своей жизни, чтобы напугать, и я сказала...
— Ты сказала, что это не было самым ужасным, — продолжил я, цепенея, мои руки соскользнули с нее, когда я вспомнил наш разговор.
Пол, кажется, качнулся подо мной, когда я заметил ее мрачный взгляд. Она сказала все, что мне нужно знать, но какая-то мазохистская часть меня все еще нуждалась услышать это.
Легкие, казалось, не хотели работать, а ноги не могли двигаться. Ошеломленный, я медленно и почти незаметно моргнул, отмечая каждый тяжелый вдох, каждый толчок упрямого сердца, потому что знал, они будут моими последними. То, что расскажет Саванна, убьет меня, я в этом уверен.
— Это был последний приемный дом, в котором я жила. Те, кто вышвырнули меня на улицу, как только мне исполнилось восемнадцать.
Я не хотел больше слышать. Я не мог. Не думаю, что моя психика с этим справится.
Сжав челюсти, я попытался собраться. Бесполезно, знаю. К такому, как это, невозможно подготовиться.
— Муж, он... он пообещал, что я смогу остаться и закончить выпускной год, если я… Сделаю для него кое-какие вещи.
Мои глаза закрылись в борьбе со всепоглощающей яростью, которая просачивалась в каждую клеточку моего тела.
— Какого рода вещи? — спросил я очень медленно и намеренно.
Она снова покачала головой, кусая губу так сильно, что оставляла следы зубов.
— Деклан, пожалуйста.
Я сглотнул, сжимая и разжимая кулаки.
— Скажи. Мне нужно это услышать.
Облизнув губы, она сжала руки на груди.
— Все началось с фотографий. Он отвел меня в подвал, где я разделась, и он... Говорил мне, как позировать. Но со временем этого стало недостаточно. Он должен был еще и прикасаться ко мне.