— Да, мой…
Она осекается и резко разворачивается, наталкиваясь подбородком на мою грудь.
— А это неопасно? В отеле могут быть камеры в коридорах… Все же пишется.
— Оставь это мне, — я мягкой силой возвращаю ее на место и обнимаю еще крепче, чтобы она не сбежала вновь. — Я знаю, что делаю.
— А я нет. Господи, Паша…
Мне удается унять ее панику на взлете, я целую ее в губы и даю забыться там, где есть только мы.
— Все будет хорошо, — я надавливаю уверенным голосом и обнимаю ее невыносимо красивое лицо ладонями. — Дай мне время…
Звучит слабо и я сам кривлюсь, понимая, как мало предлагаю ей взамен.
— Две недели, малыш. Дай мне две недели, и я решу проблему.
Да, я найду выход за это время. Две недели — страшный, но не летальный срок. Его нужно вытерпеть, стиснув зубы, пока я подготовлю план, чтобы забрать ее из рук Дмитрия. За эти дни может произойти что угодно, но я успокаиваю себя мыслью, что уже столько видел и, быть может, выработал привычку… Черт, нет, конечно. Какая еще привычка? Я плохо представляю, что мне будут стоить последние дни, когда мне придется делать вид, что я обычный водитель, которого не касаются чужие супружеские отношения.
Чужие оскорбления, плевки и, не дай бог, пощечины.
Мы проводим остаток дня, не вылезая из кровати. И ночь тоже. Ольга иногда отвлекается на деловую переписку, утрясая последние вопросы поездки, которые, как оказывается, не требуют ее личного присутствия.
А я требую и то и дело перехватываю ее руки, когда сотовый задерживается в них.
— Паша, — шумит она, улыбаясь, и выставляет плечо, чтобы дописать проклятую фразу проклятому адресату. — Ты меня пугаешь…
Она смеется, а я просто-напросто помню, что скоро ехать назад. В проклятый город. И я тороплюсь, потому что мне нужно попрочней вбить в себя все, что происходит в номере отеля. А особенно сносящее к черту ощущение, что она моя. В моих руках.
Ведь осталось несколько часов, а потом ей выходить из моей машины и идти к нему.
— Тебе нужна другая рубашка, — замечает Ольга, когда я вхожу в комнату после утреннего душа. — Ты вырвал пуговицы с мясом.
Она уже собралась и спрятала прекрасную фигуру в деловой костюм, который велик ей на размер. Нанесла легкий макияж и стянула густые волосы в хвост, из-за чего выглядит стервозной дамочкой с недвижимостью по всей Европе. Ольга умеет натягивать холодную непроницаемую маску, чтобы к ней никто не лез, но сейчас это больше напоминает барьер. Она боится, что Дмитрий что-то заподозрит, и заранее выбирает подходящий “камуфляж”.
Только она забыла предупредить меня и теперь смотрит совершенно неправильным для остального образа взглядом. Я вышел в одном полотенце, которое обернул вокруг бедер, и стою перед ней, чувствуя ее почти что осязаемый волнующий кровь взгляд. Черт, мы пропали… Одна ночь и мы пропали. Если она будет так смотреть на меня, не нужны никакие записи, которые я умею подчищать, и другие улики, всё ясно как день, когда женщина так смотрит на тебя. И я ведь тоже смотрю на нее самым непозволительным образом.