Бросаю авто у шлагбаума, с тяжелым сердцем, спешу на территорию. Меня совсем понесло. Останавливаюсь секунд на пять, дабы вернуть себе разум. Нещадно тру виски и, это же название, но с другим ударением, хочу принять внутрь.
Ртом выдыхаю, дергаю ручку двери.
— Где? Где моя жена? Черт бы вас тут всех побрал!
— На четвертом этаже в отделении. Вы хотите присутствовать?
Я впервые теряю контроль над ситуацией и не могу собрать нейронные связи в логические мысли. Я не знаю, о чем сейчас пищит мне, вот эта женщина, однако киваю головой и в помутнении, плетусь за тонкой фигурой к лифту.
— Несите халат Фархаду Каримовичу! Шапочку, бахилы!
На ультразвуке, снова пищит медработница. А еще крики. Раздирающие. С хрипцой. Так кричит моя госпожа. Совсем рядом, за тонкой, белоснежной дверью клиники.
Порываюсь войти, а меня останавливают. Говорят, развести руки в стороны и, как хирурга, готовят к операции. Молоденькая девочка стучит по коленке, чтоб ногу поднял, и надевает бахилы. Прикрывает волосы, на морду цепляет маску.
Только сейчас не колеблясь, делаю шаг и замираю у самого порога.
— Кто его сюда позвал? — осипши стонет моя Кошка. — Выйди, выйди Фархад! Еп твою мать! Как больно. Сейчас сдохну…
Виктория. Лежит на койке с широко расставленными ногами. Ей жарко, насквозь промокшие волосы прилипли с разгоряченному лицу. Она дышит слишком часто, сопит, матерится. Я тоже, начинаю инстинктивно дышать, снова и снова, содрогая маску.
— Успокойся, моя милая.
Не голос, а хер знает, что скрипуче вылетает из глотки. Я делаю еще шаг и качаюсь. Вокруг персонал суетится. Трогает оголенный живот Виктории, заглядывают под простынь, накинутую на колени.
Мне тридцать один. Я пока бездетный. В отличии о моих родственников. Отцов больших семейств. Я опытен в общении с младенцами. Племянников, слава всевышнему, с каждым годом все прибавляется.
Однако сейчас, нахожусь почти на грани обморока. Многое в жизни увидено, вовсе не сахарное. Сложная, нещадная жизнь — чепуха. Ерунда собачья, меркнет, на фоне вот этого всего.
Персонал суетится, а ноздри, даже через маску, прошибает резкий запах спирта, крови. Аллах!
— Отца за ширму!
Кто-то говорит, но я не понимаю. Кто-то подхватывает меня за плечи и подводит ближе к Виктории Росс. Шайтан. В нее точно вселился. И я сглатываю, украдкой кидаю взгляд в сторону Росс, а она бешеная. До белых костей упирается руками в пластиковые выступы койки.
Падаю на стул. Теперь нас разделяет плотная ткань. Медленно, осторожно начинаю протягивать ладонь к отверстию, а оттуда, как черт из табакерки, вырывается женская кисть с красными ногтями. Хватает меня не глядя. Впивается. Сильно. Не хуже доброго мужика.