Поэтому я ушел. Понял, что не соответствую себе. Плохо то, что и в новом деле, некромантии, на меня заранее возлагают ожидания. Я должен соответствовать представлениям, задачам, рамкам, канонам. А я желаю все той же свободы самовыражения. Пусть и не чувствую пока, что владею новым искусством (или наукой; магия это искусство или наука?) настолько, чтобы чувствовать себя свободным. Всего лишь надеюсь однажды эту свободу ощутить. Но точно знаю одно: правильно, по линейке, по-школярски, как уже проходил путь с музыкой, не хочу. Должен же я чего-то добиться, кого-то осчастливить, открыть новые пути. Дело даже не в том, что апплодисменты на площади меня серьезно вдохновили (если бы я писал для себя, а не для всеобщего чтения, сказал бы: поддержали сползающие штаны моего самомнения). Дело в общем чувстве подъема и заинтересованности. Я стою на пороге, у меня захватывает дух от открытий и возможностей. Хотя случаются и разочарования, например, с сундуком.
Чего мне не хватает на этом пути? Учителя, советника. Того, кто поставил бы мне руку и дыхание на заклятья, как ставят их на музыкальном инструменте. Но, по моему неудачному опыту, когда меня принуждали к многочасовым занятиям музыкой с розгой, учиться я не очень-то желаю. Если бы это происходило как-то по-другому… Конспектов тоже недостаточно. Что делать? С кем поговорить?..
Сегодня, улучив момент – я должен был узнать про кота, все ли нормально (жива ли вдова – зачеркнуто), и все в отменнейшем порядке, в восторге и счастье, спасибо незадачливому мне, – я спросил вдову: как вышло, что в Бромме нет практикующих колдунов и отделения колдовского братства хотя бы с одним замшелым письмоводителем? Оказалось, здесь ничего подобного и не было никогда. Зато столетий пять подряд делами заправлял ведьмовский ковен, пускай с тех пор и довольно много воды утекло. Понятно. Там, где ведьмы захватили власть, колдуны не селятся, дабы не скандалить с женщинами. Значит, Бромма город старых дев, не чуждых примитивных практик. Что ж, есть здесь что-то такое, не вполне нормальное, не городское, при всей этой пряничности, отчего даже мертвый кот с колдовским огнем в глазах местным кумушкам не в диковинку.
Спросил я и про профессора в замке. Но тут столкнулся с надменным неприятием, почти обидой. "Шут! – заявила вдова. – Древний шут, плут и мошенник! Не верьте всему, что рассказывают! Был бы он порядочным колдуном, не прятался бы от своих дел в лесу!" Вот как. И этот – колдун. А, может, его ведьмы туда загнали? Ковена сто лет как нет, но ведьм не так просто извести, им не нужно полицейского разрешения или политической целесообразности, чтобы родиться. Но она о профессоре знает!