Тогда я спросил про библиотеку – нет ли в городе подходящего собрания книг, которым я мог бы воспользоваться. Ответ один: есть книги, есть библиотека, но всё это в замке. Таким образом путь у меня один – в замок. Надеюсь на новую встречу с профессором. Для такого сильного и застарелого образования, как этот призрак, думаю, время суток несущественно. Он может явиться и в солнечном пятне. Не другим, так мне, некроманту. И то, что я мог его обидеть в прошлую встречу, несущественно. Привидения вредны и навязчивы, за очень редким исключением. Иначе не задержались бы в этом мире.
Уже жалею, что упокоил старуху, не простившую долга. Она могла бы рассказать мне о профессоре, и о местном колдовстве, и попугать еще обывателей, чтобы мне не уезжать в поспешности. Вот до чего я дорассуждался – хочу остаться еще на неделю. Передо мной, как в детстве, лежит мир чудес. Раньше он был большим, прекрасным и огромным, сегодня сузился до Броммы и ее замка, но ощущения и предчувствия те же. И мне любопытно задание майора с его беспутной гвардией. Для чего магистру Вайоле нужны были люди военные для этого задания? Для битвы и подвига или ради послушания приказам?..
Пойду в замок, и на этот раз подготовлюсь: получу у бургомистра разрешение посетить библиотеку, подпишусь делами братства. Обман, а что делать. Я не могу уехать без сундука. По дороге занесу старухе на могилу двадцать далеров, я же должен. Всё, нечего тянуть время. На подвиги или по приказу – иду!
Последовательно, чтобы не напутать. Это важно.
Сразу, как хотел, ничего не вышло. Перед самым выходом мне вздумалось переложить белье из брошенного на кровать узла в пустой ящик комода, раз уж сундук в себя не пускает, и я увидел, что рукава сорочек завязаны узлами. Накрепко завязаны. Что за подлость! Это мне отомстили за неудобные расспросы в Могильцах? За то, что не могу оставить их с привидением в покое?.. Выходка детская, моя расплата за чье-то бессилие, но, если сложить с ночным нападением на кладбище, все это обещает гораздо меньше хорошего, чем каждое из событий само по себе.
Отставил в сторону трость, загнал назад в комнату собаку, развязывал, терял время, которого оставалось все меньше, злился. Один узел так и не сумел развязать, настолько сильно затянуто. Бросил, спустился вниз, едва шагнул к порогу – со служанкой ругается посыльный, оборванный, вонючий и очень грубый в словах мальчишка, каких я в чистенькой Бромме и не видел. "Вот твой колдун, убирайся отсюда, оборванец!" – кричит служанка, и он сует мне в руку записку следующего издевательского содержания: "Здравствуйте, мастер колдун, и, если вы сейчас меня не поняли, прощайте! Подробнее не могу, ибо за всеми нами следят. Надеюсь, вы поймете и ответите". Запечатано сургучом, сургуча мало, печати как таковой нет, и подписи нет, бумага хорошая, почерк твердый, отработанный. Мне в тот момент показалось, я понял, что это значит. Однако, пока я соображал, как именно ответить, мальчишка, воровато зыркавший внутрь дома (отчего я вынужден был прикрыть дверь), сбежал, даже не дождавшись монетки за труды.