Разговор с городскими чиновниками у меня получился дикий.
– Конечно! – сказал я столпам города, не трудясь пригласить их в узкую прихожую под лестницей и отпихивая ногой тявкающую собаку. – Вы, господа, наплодили в Бромме грехов и секретов. Если теперь весь мертвый ковен из-за дел на кладбище сорвется с цепи, вам целая армия упокоителей не поможет! Что у вас тут происходило, пока меня не было, вам лучше знать. Я не вижу ваших дел, но вижу их последствия, и последствия эти дрянные! Не я перекопал и перевернул все ваше кладбище, ищите виноватых среди себя. Мне из-за потревоженных могил на вас жалуются, хотите порядка – следите за живыми, а не за мертвыми, и виноватых ищите среди живых! Разберитесь между собой, господа, упокоитель вам нужен или ушат холодной воды на голову и смирительная рубашка!
Тут Тоби зашелся лаем, а господа заспорили между собой, потому что господин бургомистр выкрикивал, что он вообще не хотел приглашать некроманта, что лучше бы вызвали врачей из аннидорского приюта для умалишенных, что история с кладбищем началась сто лет назад, он тут ни при чем, а, если я не способен утихомирить мертвецов, которые обрадовались, найдя во мне родственную душу, то на днях приедут посланники архиепископа забрать своего чокнутого попика, переосвятят кладбище наново, раз отец Оттон такой же слабак, как и я, и все могут катиться хоть в гору, хоть под гору, лишь бы подальше из Броммы!
Господин полицмейстер попытался его урезонить. Одновременно он попытался еще взять с меня обещание, что я не стану жаловаться в братство из-за того, что в Бромме меня побили, и выяснить, кто недоволен перевернутым кладбищем, кроме меня и соборного настоятеля. Бургомистр не затыкался и махал руками уже не на меня, а на своих. Кто-то поддержал бургомистра, возмутился, какого черта, мол колдун не ловит разбушевавшиеся привидения на колокольне, взашей такого колдуна! Кто-то возражал, что братству оплатили одно шальное привидение, упокаивать весь ведьминский ковен городская казна треснет, и кончилось тем, что из дома напротив (а улочки в Бромме узкие) на расшумевшихся столпов общества выплеснули щедро набранный ночной горшок. С руганью вместо пожелания счастья. Я в последний момент захлопнул дверь и запер на задвижку. Успел.
Скандала по-деревенски мне только не хватало среди ночи. Причем, по сути, скандала из-за денег. Я работаю за жалованье, а не за гонорар, подробности контракта братства с городом не знаю. Но инструкции как можно меньше якшаться с городскими властями были верны. Похоже, власти в Бромме не подумали, что для достижения благолепия и тишины бороться надо с причиной, а не со следствием. Не вызывать упокоителя, а не допускать неупокоенности из-за безобразий.