Сквозь толпу к оцеплению жандармерии тараном пробивался большой и сильный Душечка, высоко поднимая Тоби на вытянутых руках. Самого его к помосту не подпустили, остановили саблями, но палач кивнул крайнему справа барабанщику, тот отставил барабан, принял песика у Душечки, пронес его, замершего и растерявшегося, через пустое пространство на площади, взбежал на эшафот. Мне кажется, я видел, как при приближении к Машине у пса-крысолова встает дыбом короткая черная шерсть. Как напрягается его тельце, настораживаются ушки. Пес, как и я, все понял.
А еще мне показалось, по косому зубу прошла рябь. Дрожал теперь не я. Дрожала Машина.
Солдат, совсем еще мальчишка, неловко сунул мне Тоби прямо в лицо, пёс коротко и тонко взвизгнул, быстро облизал меня горячим липким языком. На глазах у меня выступили слезы. "Тоби! Крыса!" – выдохнул я, и скрестил за спиной пальцы связанных рук в бестолковом боевом заклинании. На мальчишке-барабанщике расстегнулись и поползли вниз штаны. Он перехватил их неловкой рукой, упустил внимание, и тут черная пружинка, толкнувшись короткими лапками, развернулась в прыжке, никто ничем не успел помешать, а секунду спустя всех полоснул по ушам дикий, разрывающий барабанные перепонки крысиный визг монстра, гибнущего в зубах опытного душителя крыс.
Площадь потонула в грохоте и облаке черного дыма, в который рассыпалась Машина, нас, всех, кто стоял на эшафоте, бросило в разные стороны, а я с помоста живым и невредимым упал прямо в мягкие опилки приготовленного моему телу гроба.
<<январь – декабрь 2019>>