— Ты хотела поговорить? — с трудом прохрипел он.
— Я уже говорю. Ты же понимаешь английский.
— Битлов-то я понимаю, а тебя нет.
— Ладно, объясняю для тупых…
Полина откинула волосы за спину, и теперь он видел ее огромные глаза совсем близко. Только глаза. Ничего больше. Вокруг них растеклась тьма.
— У нас есть роль для тебя. Пара эпизодов, но все же… У меняя их, кстати, тоже кот наплакал. Там парень, гитарист, ну в общем, как ты… Я сказала, чтобы никого не искали. В понедельник поедешь со мной. Одну сцену, может, на месте отснимут, а в кабаке потом… Ну? Что скажешь?
Звуковая дорожка запаздывала. Он видел только, как шевелятся ее губы…
— Что? — встрепенулся он. — Что я должен сказать? Я ничего не понял… Съемки? Что за съемки?
Губы сжались и в следующее мгновение выплюнули:
— Ты меня что, в «Ментах» не видел?
Макс пожал плечами и постарался бесшумно сглотнуть набежавшую слюну.
— Я не смотрю телевизор, — промямлил он.
— И правильно делаешь! Только странно, что тетя Маша твоя не сказала тебе. Думаешь, чего она меня шалавой-то зовет?! — и Полина расхохоталась, и смех ее прогремел в пустом подъезде, точно град в ведре. — Вот такая у меня роль ругательная…
Полина вдруг замолчала.
— Я играть не умею…
— На гитаре умеешь, а больше ничего и не надо. Будь собой и все тут. Думаешь, я там играю?
Макс опять утонул в глазах и потому даже не вздрогнул, когда нос Полины коснулся его носа.
— Ай акт начурали…
Наконец Макс вздрогнул и отпрянул — на этот раз о стенку ударилась, вместо гитары, его голова.
— Ты не похожа на шалаву, — выдавил он из себя против воли. Надо было промолчать. Может, она роль на нем проверяет? А потом на смех поднимет, что поверил. Надо было вообще мимо пройти.
— Не похожа, говоришь? — голос Полины сделался жестким и более низким, но к шепоту она не вернулась. — Только вот меня раз сто так назвали за последние два Дня.
— Кто? — вопрос сам слетел с языка. А велел же себе молчать! — Дураки какие- то… — добавил он тут же, чтобы не стушеваться.
Полина уже не смотрела на него, и Макс проследил за ее взглядом и тоже стал рассматривать руки девушки. На пальце кольцо серебряное. Такие в церковных лавках продаются — на них еще «спаси и сохрани» выгравировано. Чего-то раньше он его не замечал…
— Не дураки… А родители парня, который за меня вступился и сейчас с проломленным черепом в реанимации.
Теперь Макс сглотнул громко и прохрипел какие-то вопросительные местоимения. Но Полина все их пропустила мимо ушей. Она говорила и сильнее сжимала пальцы в замок, будто желала расплющить кольцо.
— Я за здравие записку написала. Думаешь, поможет?